НЕСОСТОЯВШАЯСЯ БИОЛОГИЧЕСКАЯ ВОЙНА. VII. Бактериологическая война в Корее
Цикл статей по истории биологического оружия
I. Боги-«биотеррористы» и древние отравители // Офицеры. — 2011. — № 5. — С. 56-61.
II. Средневековые «сеятели чумы» // Офицеры. — 2011. — № 6. — С. 56-61.
III. Бактериологические диверсии Первой мировой // Офицеры. — 2012 — № 1. — С. 58–63.
V. Крах «отряда 731» // Офицеры. — 2012 — № 3. — С. 62–67.
VI. Повелители эпидемий // Офицеры. — 2012 — № 5. — С. 56–61.
VII. Бактериологическая война в Корее // Офицеры — 2013. — № 1. — С. 58–63.
VIII. От расцвета до запрета // Офицеры — 2013. — № 3. — С. 58–61.
Конец 1940-х гг. ознаменовался важным открытием в аэробиологии, определившим развитие биологического оружия (БО) во второй половине ХХ века. Было установлено, что только частицы аэрозоля биологического агента в диапазоне размеров 1–5 мкм способны вызывать инфекционный процесс у людей. Это открытие частично объясняло, почему разработчикам БО в Японии, Соединенном Королевстве, США и Канаде в годы Второй мировой войны не удалось создать его эффективные образцы. Кроме того у ученых появилось ощущение «полного знания» эпидемиологии тех инфекционных болезней, возбудители которых проникали в кровь человека через укусы зараженных насекомых. Обычно их знания сводились к тому, что грызуны и другие дикие животные являются резервуаром опасных для людей микроорганизмов, а насекомые переносят эти микроорганизмы в человеческие популяции.
И если заимствовать терминологию из эволюционной биологии, то развитие БО перед войной на Корейском полуострове можно охарактеризовать как адаптивную радиацию (образование разнообразных форм организмов в пределах вида или группы родственных видов), проявившуюся разработкой большого количества образцов БО, которые предполагалось применять для решения разных боевых задач. Но их реальные возможности еще надо было установить в конкретной боевой обстановке.
Скрыть факты применения американскими военными БО в войне на Корейском полуострове не удалось, и они стали предметом исследования международной Комиссии, возглавляемой Джозефом Нидхемом (Noel Joseph Terence Montgomery Needham, 1900–1995 — британским биохимиком с мировым именем, очень далеким от левых взглядов.
Дж. Нидхэм.
Любопытные показания об осведомленности американского командования по поводу действий противника по ликвидации последствий применения БО, дал попавший в плен летчик, старший лейтенант Пауль Р. Книсс. Во время инструктажа о применении нового оружия, проведенном 21 марта 1952 г. на базе К-46 (база для F-51, примерно в 5 милях севернее от Вонжу, Южная Корея), инструктор, капитан Маклаффин, сказал пилотам следующее: «Такие бомбы будут всегда сбрасываться с четырех самолетов одновременно. Вы спикируете с высоты 10 тыс. футов до 6 тыс. футов и сбросьте свои бомбы над целью. Бомба взорвется, примерно, в 100 футах от земли и бактерии рассеются, примерно, в окружности 100 ярдов. Если бомба взорвется не в воздухе, а на земле, то бактерии погибнут. Если бомба взорвется в воздухе, то бактерии будут рассеяны силой взрыва. Такие бомбы будут сброшены недалеко от города, но не в самом городе, так как северокорейцы широко применяют дезинфицирующие вещества в своих городах, которые убивают бактерии. Мы сбрасываем наши бомбы вблизи больших городов с таким расчетом, чтобы люди и животные могли занести болезни в города, где бактерии должны распространяться, но эти бактерии должны попасть на животных или людей в течение трех часов, иначе они погибнут».
Таким образом, по крайней мере, с марта 1952 г. бактериологическая война на Корейском полуострове и в Северо-восточном Китае велась открыто. Бактериологическому нападению подвергались отдельные позиции китайских и северокорейских войск, частично объекты войскового тыла, линии коммуникаций, узлы железных и грунтовых дорог, отдельные промышленные и сельскохозяйственные районы, порты, водоисточники.
Комиссия Нидхэма занималась не только сбором фактов о применении БО, но и установлением типов контейнеров, бомб и других технических средств, применявшихся при ведении бактериологической войны. Комиссии удалось охарактеризовать массово использовавшиеся образцы такого вооружения.
Алгоритм обобщения информации при изучении каждого отдельного случая применения БО , использованный комиссией Нидхема
Взрывающаяся в воздухе бомба для распространения насекомых с дистанционным взрывателем — была приблизительно тех же размеров и форм, что фугасная 250 кг бомба (размер 1,4 м; диаметр 0,4 м; обшивка стальная), но ее вес составлял около 75 кг. Головка бомбы конической формы, на конце которой находился дистанционный взрыватель. В головке имелся небольшой пустой отсек, за ним располагался цилиндрической формы корпус бомбы, имевший 4 отсека общей емкостью 72 литра. В Корее применение таких бомб зафиксировано в провинциях Пьёганнам, Кангвон, Хванхе. В Китае — в Чанбае, провинции Ляодун. В конце марта крестьяне нашли на своих полях три таких неразорвавшихся бомбы, окруженных расползающимися насекомыми.
Контейнер «яичная скорлупа». А. Фрагменты контейнера. Б. Схематическое изображение контейнера, составленное китайскими учеными по найденным фрагментам. Возможно, каких-то деталей, например, относящихся к механизму разрушения контейнера в воздухе, на этой схеме нет
Контейнер «яичная скорлупа» обнаружен 21 марта за чертой города Куаньдянь в провинции Ляодун. Местными жителями найдена чашеобразная металлическая пластина с металлическим стержнем, прикрепленным к центру ее вогнутой поверхности, и рядом собраны свыше 200 обломков контейнера, сделанного из какого-то известкового вещества. Вблизи контейнера обнаружено большое количество черных мух (Hylemyia sp.), пауков (Tarentula sp.) и перьев. Бактериологическое исследование показало, что все они заражены возбудителем сибирской язвы. Мухи и пауки играли роль механических переносчиков спор сибирской язвы. По своей экологии они не должны встречаться в данной местности в данное время года. Изучение обстоятельств обнаружения контейнера позволило Комиссии Нидхэма утверждать, что он сброшен с американского самолета 12 марта. Конструкция контейнера и выбранные для его изготовления материалы, предполагали уничтожение всех следов его применения: разлетевшиеся еще в воздухе кусочки оболочки бомбы на земле должны были разрушиться под действием воды, а согнутый ржавый стержень информационный ценности сам по себе не имеет.
Кроме Куаньдяна, применение таких бомб зафиксировано вблизи Пектона (Северная Корея) и Бэйцзинцзы (Китай). В марте и июне 1952 г. их применяли на обоих берегах реки Ялу. Возможно, бомба, названная Комиссией Нидхэма «яичной скорлупой», это бомба М115. Ее другое название — «перьевая бомба» (feather bomb). Она была принята на вооружение американской армии в конце 1940-х гг. Применялась для распространения зараженных насекомых и сухой сибиреязвенной рецептуры. Корейцы, после пролета на небольшой высоте американских самолетов, находили медленно рассеивавшиеся ветром птичьи перья, покрывавшие землю в форме треугольника, но при этом не обнаруживали контейнера. Эти перья играли в конструкциях необнаруженных боеприпасов две роли. Во-первых, они дезагрегировали сухую биологическую рецептуру (или насекомых) во время хранения боеприпаса. А во-вторых, являлись макроносителями рецептуры на небольшие расстояния после подрыва боеприпаса, тем самым, способствуя еще большему заражению спорами возбудителя сибирской язвы местности и людей.
Картонный цилиндр с шелковым парашютом имел стенки толщиной около 1 см, 36 см длины и 13 см в диаметре. Образцы были помечены «USC5/1-1-11952-Lot100F6». Прикрепленный к ним шелковый парашют имел в диаметре 70 см. Он предназначался только для того, чтобы затормозить падение и ослабить удар об землю. На картоне не было следов огня. Контейнер предназначался для распространения комаров Orthocladius, слишком хрупких, чтобы ими снаряжать контейнеры выше приведенных типов.
Сами пленные американские летчики показали, что на лекциях по применению БО им рассказывали о возможности распространения зараженных насекомых следующими устройствами: 1) взрывающаяся в воздухе бомба для листовок, снабженная пропеллером, вызывающим взрыв после определенного числа оборотов; 2) бомба для листовок с дверцами, открывающихся пропеллером; 3) бомба, распадающаяся на две половины после удара о землю.
Карта маршрута американских самолетов, вторгшихся в воздушное пространство уезда Куаньдянь 12 марта 1952 г . Черным кружком обозначен населенный пункт, в котором обнаружены зараженные насекомые
Наиболее технически доступным и поэтому наиболее распространенным способом ведения бактериологической войны в Корее было диссеминирование зараженных насекомых с низколетящих самолетов. Распространение с самолетов человеческих блох (Pulex irritans), инфицированных возбудителем чумы считалось в те годы «классикой» ведения бактериологической войны (примерно так же, как и забрасывание разлагающихся трупов в крепости в Средние века во время господства миазматических воззрений на эпидемии . Убежденность в возможности такого способа распространения чумы было основано, как тогда казалось, на надежном экспериментальном фундаменте, заложенном еще сотрудниками отряда № 731. Его бывшие руководители, генералы Сиро Исия и Масадзи Китано, консультировали американских военных по вопросам применения БО.
Районы распространения зараженных насекомых были обширны: на севере — до реки Нахэ и горы Кэшань, на юге — до реки Чжуанхэ и уезда Фусянь, на востоке — до уездов Чанбай и Аньдун, и на западе — до уездов Фусинь и Цзиньчжоу. С 6 марта американские самолеты неоднократно сбрасывали насекомых на город Циндао. После появления американских самолетов над городами Фушунем, Куаньданем и другими населенными пунктами, зараженных чумой P. irritans находили на снегу в полях десятками тысяч. Они замерзали, покрывая овальную площадь различного размера с характерной зоной наибольшей кучности в одном из фокусов эллипса. Сообщения об обнаруженных скоплениях зараженных насекомых обычно приходили из районов линий коммуникаций, используемых китайскими войсками вдоль северного побережья реки Ялу в провинции Ляодунь.
Сжигание и закапывание насекомых, сброшенных американскими самолетами ( Доклад…, 1952 )
Ликвидация последствий бактериологического нападения на северокорейский город
Имели место случаи таких налетов в дневное время, на глазах многочисленных свидетелей. Например, 11 февраля 1952 г. китайскими добровольцами был замечен американский самолет, рассеивающий насекомых над Чорвоном с высоты 300 м. Насекомых снесло ветром от города и раскидало по заснеженным полям, на участке продолговатой формы размером 10х5 км. Население их собирало и сжигало.
По мнению д-ра Чэнь Вэнь-гуя, председателя Юго-западного филиала Китайского медицинского общества, изучавшего последствия применения БО японской армией, масштабы использования в 1952 г. чумных блох были значительно большими, чем это имело место в Китае в годы Второй мировой войны.
Анализируя видовой состав сброшенных американской авиацией насекомых, комиссия Нидхэма пришла к выводу, что Пентагон мог применяться в качестве переносчиков возбудителей инфекционных болезней насекомые, малоизвестные и совсем неизвестные в качестве переносчиков возбудителей инфекционных болезней. Причем приоритет оставался за теми видами насекомых, для которых не были отработаны методы их истребления.
Помимо зараженных животных и насекомых американская авиация сбрасывала специальные бомбы, предназначенные для взрывного диспергирования бактерий над целью. По показаниям пленных летчиков такие бомбы поставлялись на авиабазы уже снаряженные 100 фунтами «бактериального желе» и оснащались дистанционными взрывателями. «Желе» перед загрузкой бомбы в самолет разводили специальной жидкостью. Об использовании таких бомб в ходе Корейской войны также известно и по рассказам людей, наблюдавших их разрывы над землей.
Особой тайны состав «желе» для специалистов не представляет. В те годы желатин в фосфатном буфере считался наиболее удачной средой для приготовления жидких бактериальных рецептур. Еще до войны сотрудниками Форта Детрик на неспорообразующем микроорганизме В. prodigiosum было показано, что при распылении его культуры, суспендированной в дистиллированной воде, показатель выживаемости составлял в среднем 0,9%. При распылении культуры, суспендированной в растворе желатины, он возрос до 14,1%. Желатин в фосфатном буфере в те годы использовался и для получения биологических рецептур, диспергируемых авиационными приборами, использующими форсунки с соплами гидравлического типа. Образующийся аэрозоль имел весьма широкий диапазон размеров частиц. Но условия применения рецептуры можно было подобрать таким образом, что бы диаметр почти 15 % частиц аэрозоля после испарения с их поверхности воды, не превышал 5 мкм, при этом желатин защищал бактерии от неблагоприятных факторов внешней среде.
Американцы продвинулись и в технологиях получении сухих бактериальных рецептур. Пилот сбитого В-26, Джон Квин, старший лейтенант ВВС США, рассказал Комиссии Нидхема следующее. На одной из лекций, прочитанных летному составу 8-й эскадрильи в средине декабря 1951 г. по методам ведения бактериологической войны, гражданский специалист, г-н Ашфорк, показал фотографию реактивного самолета F-84 "Тандерджет", рассеивающего «пыль, насыщенную бактериями», находящуюся в специальных баках по бортам самолета. Сбитый 4 марта пилот истребителя F-51, Флойд Бреланд О'Нил воспроизвел для Комиссии схему распылительного аппарата, которую ему показали на одной из лекций. Видимо опыт применения «пыли» не был удачным, и диспергирующие устройства нуждались в модернизации. Лейтенанта Книсса (показания дал 20 июля), прибывшего 21 марта на базу К-46, инструктируют только особенностям применения бактериологических бомб.
Карта маршрута американского самолета, вторгшегося в воздушное пространство города Ганьнань 4 апреля 1952 г . Черным кружком обозначен пункт, где были сброшены зараженные чумой полевки
В ходе ведения войны на Корейском полуострове американцами многократно предпринимались попытки вызвать среди населения вспышки бубонной чумы. 2 апреля 1952 г. Пак Ион Хо, крестьянин села Кансу, заболел с симптомами головной боли и озноба. Больного изолировали в отдельном помещении 3 апреля. Все дома в селе были подвергнуты дезинфекции и дератизации. Пак умер 4 апреля, вскрытие произведено 6 апреля. Окончательный диагноз — чумная септицемия. При исследовании обстоятельств заражения чумой этого крестьянина, установлено, что утром 25 марта на поверхности воды в чане у колодца недалеко от своего дома, куда Пак обычно ходил умываться, он обнаружил десятки блох «как будто мертвых». Так как около 4 ч утра Пак был разбужен шумом самолета, кружившим на небольшой высоте над селом, он решил, что блохи сброшены этим самолетом и немедленно доложил о случившемся председателю Сельского народного комитета. Через несколько дней он заболел чумой. Из найденных в чане блох 20 отобрали на бактериологическое и энтомологическое исследование. По данным экспертизы, эти блохи принадлежали к виду P. irritans и были инфицированы высоковирулентным штаммом возбудителя чумы. Сотрудники противоэпидемического отряда не выявили чумной эпизоотии среди грызунов. Население не видело мертвых крыс и мышей. В ходе дератизационных работ было поймано 143 крысы, но ни одна из них не болела чумой.
Около 10 ч утра 23 апреля 1952 г. в районе Хойяна, примерно через 6 ч после появления над этой местностью американского самолета, на открытых полях на склоне горы недалеко от Согдонга, китайские военные топографы обнаружили десятки тысяч блох. Площадь их распространения составляла приблизительно 30х10 м. На этой площади был участок с большой кучностью блох размером в 3–4 м2. Место, где были обнаружены блохи, находилось в 100 м от ближайших жилищ. Блох облили бензином и сожгли. В результате проведенной экспертизы установлено, что эти блохи являются человеческими и инфицированы возбудителем чумы. Видимо летчика в момент сбрасывания насекомых подвел высотомер, показавший большую высоту, чем она была в реальности.
Известны примеры и более удачного применения БО. В районе Бальнамли 25 февраля вспыхнула чума и из 600 человек этой деревни 50 заболело бубонной чумой, 36 из них погибли. Но в такие очаги чумы коммунисты комиссию Нидхэма не пускали и собственных материалов расследования ей не предоставляли, так как еще шла война и они не считали нужным информировать американскую сторону об оптимальных с точки зрения эффективности способах ведения бактериологической войны.
Продуманностью замысла удивляют попытки американских военных вызвать вспышки холеры среди мирного населения. В мае 1952 г. в районе Тэтона, на склоне холма на расстоянии менее 400 м от резервуара насосной станции, снабжающей питьевой водой прибрежные поселки и порт, местные жители обнаружили тяжелые соломенные пакеты со съедобными морскими моллюсками Meretrix meretrix, вызвавшими среди них несколько смертельных случаев холеры. Створки некоторых моллюсков оказались разбитыми как от сильного удара. Холерные вибрионы устойчивы к повышенной концентрации соли, а сами морские моллюски — хорошая среда для их роста. При соприкосновении с пресной водой моллюски закрывают створки раковин и тем самым отдаляют свою смерть. В течение этого времени внутри них размножается холерный вибрион. После смерти моллюска его тело заражает воду возбудителем холеры примерно в течение месяца. Накануне очистительная станция по соседству с насосной станцией была аккуратно разрушена американскими самолетами, применившими бомбы небольшой мощности, в результате чего насосы станции оказались неповрежденными, и вода должна была поступать населению Тэтона без очистки. При опросе местных жителей, выяснилось, что ночь во время второго рейда американской авиации была темной и ветреной. Именно этой причиной можно объяснить тот факт, что самолет долго искал зеркало воды и, вероятно, не обнаружив его, сбросил зараженных моллюсков прямо на склон горы.
По показаниям пленных летчиков можно восстановить следующую картину бактериологической войны на Корейском полуострове. Подготовка летчиков к бактериологической войне началась в конце августа 1951 г. в авиационной школе на базе 3-го бомбардировочного полка (самолеты В-26) в Ивакуни (Япония) в рамках обычных занятий по подготовке боевых кадров. Лекции были секретными, читали их инструктора в штатском. В основном они были посвящены поражающим свойствам существующих образцов БО и методам ведения бактериологической войны. О возможном применении БО летчикам говорилось отвлеченно от данного театра военных действий и только в таком аспекте, что это может сделать противник, но параллельно с чтением лекций им делались прививки. В конце декабря 1951 г. на базе появились незнакомые им офицеры, которые участвовали в составлении заданий на полеты и принимали рапорта об их выполнении в оперативном отделе штаба эскадрильи.
Для американских же летчиков получить задание на применение БО не предвещало ничего хорошего. Сбрасывание бактериологических бомб осуществлялось с малой высоты и на малой скорости, а применение «зараженной бактериями пыли» могло быть эффективным только в том случае, если велось с предельно малой высоты. Однако тогда самолет становился очень уязвимым для огня зенитной артиллерии и стрелкового оружия.
Бактериологические бомбы, разрывающиеся в воздухе, т. е., предназначенные для взрывного рассеивания бактерий и насекомых, сбрасывались с самолетов типа В-26, В-29, F-51, F-84, F-86. Бомбы с парашютом, механически рассеивавшие зараженных насекомых, обычно сбрасывали с самолетов В-26 и В-29. Летчики не проверяли подвеску таких бомб, часовые их к ним не допускали. Бактериологические бомбы подвешивали на крылья бомбардировщиков люди в респираторах и перчатках. Обычные бомбы помещали в бомбовые отсеки. Неразрывающиеся бомбы предписывалось сбрасывать с высоты 200–500 футов и на скорости 200 миль/час. Бомбы, взрывающиеся в воздухе, сбрасывали с высоты не менее 5000 футов. Подрыв проводился на высоте 50–100 футов от поверхности земли. Взрыватель включался и выключался из кабины пилота. Пилотам сообщали, что эти бомбы бактериологические, но без указания того, какие бактерии в них находились. Диспергирующие устройства устанавливали на истребителях (типы F-51, F-80, F-84, F-86), так как они имели большую маневренность на малой высоте. Распыление бактериальных рецептур производилось с высоты 500–1000 футов, при скорости самолета 350 миль/час. При распространении насекомых скорость самолета снижали до 200 миль/час.
Имеющиеся на базе К-46 бактериологические бомбы хранились в подземных бетонированных складах, обнесенных колючей проволокой. Бактериологические бомбы погружались в самолет специальным отделом вооружения. В случае неисправности двигателя самолета, несущего бактериологические бомбы, пилотам, если они летели над «своей территорией», предписывалось сбросить такие бомбы над безлюдным районом, затем связаться с радарной станцией, чтобы она отметила точно координаты самолета в месте сбрасывания бомб, и сообщить их командному пункту. При сбрасывании бомб, взрывающихся в воздухе, взрыватель требовалось не включать. При их вынужденном сбрасывании над территорией противника, требовалось включить взрыватель.
Для выполнения заданий по распылению бактериальных рецептур или насекомых обычно использовалось два самолета-истребителя, которые летели параллельно, находясь, друг от друга на расстоянии около 200 ярдов. После того, как самолет с диспергирующим устройством возвращался с задания, за ним следовал специальный автомобиль, который проводил его дезинфекцию «на ходу» путем распыления дезинфектанта. Одновременно дезинфицировалась взлетно-посадочная полоса. Летчик отводил самолет на особую стоянку, где его дезинфицировали уже более основательно силами специального отряда. Затем летчик покидал самолет, принимал душ и менял одежду. Персоналу базы, участвующему в подготовке таких полетов и в самих полетах, проводили термометрию и брали кровь на анализ.
18-я бомбардировочная авиагруппа на февраль 1952 г. имела четыре самолета F-51, оснащенных устройствами для распыления рецептур бактерий или распространения насекомых. Эти самолеты стояли отдельно от остальных, на стоянке на северном конце боковой дорожки. За распылительными приспособлениями самолетов следил специальный обслуживающий персонал. Персонал отдела вооружения отвечал за доставку и погрузку бактериологических бомб и контейнеров. Такие бомбы и контейнеры доставляли на базу К-46 из Японии самолетами С-46, С-47, С-54, примерно, раз в две недели.
Масштабных поражений бактериальными аэрозолями во время бактериологической войны в Корее, не выявлено. Сообщается о 5 случаях инфицирования людей возбудителем сибирской язвы, которые можно считать ингаляционными. Про погибших известно, что они занимались собиранием насекомых и птичьих перьев, сброшенных с американских самолетов, и нарушали технику безопасности (работали без перчаток, маски и пинцета). Из крови всех погибших, а также с собранных ими перьев, были выделены бациллы сибирской язвы.
 |
Китайские плакаты, предупреждающие население о ведущейся бактериологической войне |
 |
|
 |
Результаты применения большого количества образцов БО и различных биологических агентов во время войны на Корейском полуострове, в целом не оправдали ожиданий американского командования. В июне 1953 г., за месяц до окончания войны, министром обороны США был сделан вывод о том, что «возможности БО ограничены вследствие разных причин, но главным образом из-за пробелов знания в области биологических наук». Однако у военных вновь появилась иллюзия близкого успеха в создании нового оружия массового поражения. Наступил «золотой век» военной бактериологии.
(начало) (Предыдущая статья) (продолжение)
Библиографическое описание:
Супотницкий М.В. Бактериологическая война в Корее // Офицеры – 2013. – № 1. – С. 58–63.
ЗАБЫТАЯ ХИМИЧЕСКАЯ ВОЙНА 1915-1918 гг.
(цикл статей о применении химического оружия в годы Первой мировой войны):
IV. Химическая война в России // Офицеры. — 2010. — № 6 (50). — С. 52–57.
VI. Адское пламя. Огнеметы Первой мировой войны // Офицеры. — 2011. — № 2 (52). — С. 56–61.
ПОКАЗАНИЯ ВОЕННОПЛЕННЫХ АМЕРИКАНСКИХ ЛЕТЧИКОВ, ПРИМЕНЯВШИХ БО В 1952 Г. ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ НА КОРЕЙСКОМ ПОЛУОСТРОВЕ [1]
Приложение КК. Показания американского военнопленного летчика, старшего лейтенанта Инока, об его участии в бактериологической войне, ведущейся американскими войсками в Корее (SIA/14)
В течение последних двух недель августа 1951 г. я находился в Ивакуни. В течение августа производилась переброска 3-го бомбардировочного авиаполка в Куньсань (Корея). В последнюю очередь покинула Ивакуни авиационная школа, которая была переведена в Куньсань в начале сентября 1951 г. Во время моего пребывания в Ивакуни школу посещало около 15 экипажей, которые только что прибыли из Соединенных Штатов. В курс лекций входило то же, что и в 4400 школе по подготовке боевых кадров. Мы, штурманы, слушали лекции по навигации, о самолете «В-26» и о Корее с тем, чтобы лучше овладеть своей профессией и быть лучше подготовленными для полетов в боевых условиях.
25 августа 1951 г. в 13 ч. 00 мин в кабинете навигации этой школы для нас была прочитана секретная лекция. На этой лекции присутствовало, насколько я помню, 10 пилотов и 15 штурманов. Из числа пилотов я припоминаю лейтенанта Броутона, лейтенанта Шмидта и капитана Лемака; из числа штурманов — лейтенанта Брауна, лейтенанта Харди, лейтенанта Дего, лейтенанта Зелинского, лейтенанта Ларсона и лейтенанта Гарвина. Я не был знаком со всеми пилотами и штурманами и знал лишь тех, с которыми я служил вместе на аэродроме Лангли. Нашим инструктором был Вильсон. Он был в штатском. Других инструкторов на лекции не было.
Вильсон сказал нам, что темой его лекции является бактериологическая война. Он сказал, что наша сторона не намерена в данное время применить бактериологическое оружие, но, тем не менее, нам, может быть, придется это сделать в будущем; поэтому лекция является секретной и мы не должны разглашать ее содержание кому бы то ни было или говорить о ней между собой.
Основная часть лекции Вильсона была посвящена бактериологическому оружию. Вильсон не имел с собой никаких пособий, но рассказал нам о различных методах распространения бактерий, которые в основном делятся на распространение культуры бактерий в чистом виде и распространение бактерий путем заражения ими сбрасываемых с самолетом насекомых и животных. В своей лекции Вильсон рассказал следующее.
Способы распространения культуры бактерий в чистом виде сводятся к следующему:
1) сбрасывание с самолетов бомб, начиненных зараженной бактериями пылью, которые раскрываются в воздухе, и эта пыль разносится ветром;
2) распространение зараженной бактериями пыли непосредственно самим самолетом с помощью специальных распыляющих аппаратов, а результате чего бактерии появляются в воздухе всюду, куда попадает пыль;
3) сбрасывание наполненных зараженной пылью контейнеров (вместилищ) — либо бомб, которые раскрываются в воде, либо картонных коробок, которые размокают в воде, — в водоемы и озера, вода из которых потребляется людьми и животными и из которых бактерии могут распространяться дальше поглотившими их насекомыми.
Способы распространения бактерий через насекомых следующие:
1) сбрасывание бактериологических бомб, которые похожи на обыкновенные бомбы, но начинены зараженными бактериями насекомыми и открываются при соприкосновении с землей, освобождая содержащихся и них насекомых;
2) сбрасывание зараженных насекомых в картонных контейнерах, которые ломаются при соприкосновении с землей, освобождая содержащихся в них насекомых;
3) распространение насекомых, находящихся на животных.
Способы распространения бактерий через животных сводятся к следующему:
1) сбрасывание крыс, кроликов или других мелких животных в подвешенных к парашютам контейнерах, которые при соприкосновении с землей раскрываются и освобождают животных. Эти животные несут на себе зараженные бактериями вшей и блох;
2) распространение таких животных с судов в территориальных водах противника.
Существуют и другие способы распространения бактерий:
1) сбрасывание листовок, бумаги, конвертов и изделий из бумаги, зараженных бактериями;
2) сбрасывание зараженных бактериями мыла и одежды;
3) сбрасывание автоматических ручек с чернилами, зараженными бактериями;
4) сбрасывание зараженной пищи в районах, где расположены войска противника.
Можно распространять бактерии, также применяя артиллерийские (гаубичные) снаряды и мины. Но поскольку такие снаряды и мины будут падать в непосредственной близости от линии фронта, это небезопасно.
Существует много видов различных бактерий, которые могут быть использованы в качестве бактериологического оружия. Кроме множества малоизвестных и необычных видов бактерий, могут использоваться также бактерии хорошо известных болезней, как-то: сыпного тифа, брюшного тифа, холеры, дизентерии, чумы, оспы, малярии и желтой лихорадки. Существует много видов насекомых, которые могут служить переносчиками этих бактерий. Наиболее распространенные из них — вши, блохи, мухи и комары. Вши, блохи и мухи могут переносить бактерии тифа, холеры, оспы, чумы и дизентерии. Комары могут быть переносчиками малярии и желтой лихорадки.
Лучшей защитой против бактериологической войны является подготовленность к ней. Всем, кому можно, необходимо сделать прививки против всех возможных болезней. Если будут сброшены насекомые, то следует обливать контейнеры, в которых они находятся, керосином или нефтью и сжигать их. Если насекомые уже успели покинуть контейнеры, лучше всего опрыскивать район препаратом ДДТ, желательно с самолета. В случае если противник распространил пыль, зараженную бактериями — следует применять раствор ДДТ. Вся находившаяся в зараженном районе ничем не прикрытая пища, должна уничтожаться. Вся одежда и вещи должны быть вымыты горячей водой с мылом. Вся вода перед употреблением должна быть прокипячена. Все употребляемые в пищу продукты следует тщательно проваривать или прожаривать. Каждый находящийся в зараженном районе, должен каким-либо способом защищать при дыхании нос и рот и должен также, когда приняты все остальные меры предосторожности, сменить одежду и выкупаться. Весь мусор в зараженном районе должен сжигаться.
Летом все окна должны быть снабжены специальными сетками для защиты от насекомых. Мелкие животные, такие, как крысы — должны уничтожаться, в результате чего будет уменьшаться опасность чумы, переносчиками которой являются блохи, находящиеся на этих животных. Если противник сбросит предметы из бумаги или другие подобные вещи, они должны немедленно сжигаться.
Все виды бактериологического оружия по своему характеру требуют, чтобы их сбрасывали с самолетов, летящих на возможно меньшей высоте с возможно более низкой скоростью, чтобы не повредить насекомых. Если бактериологическое оружие сбрасывается с парашютом, caмолет может лететь на значительной высоте, но не выше 1000 футов, так парашют может быть отнесен ветром от цели.
Вильсон окончил свою лекцию в 3 ч. (15 ч. 00 мин). Он напомнил нам, что о бактериологическом оружии нельзя ни с кем говорить, и затем покинул помещение школы. Эта лекция была единственной в своем роде которую нам довелось когда-либо слышать.
1 сентября 1951 г. я направился в Куньсань. В октябре 1951 г. вновь в декабре этого же года в Куньсане майор Браунинг прочитал (продолжавшиеся по одному часу) лекции о защите от бактериологического оружия. Эти лекции он читал много раз по каждому случаю, и от каждого требовалось прослушать часовую лекцию. В декабре он прочитал ту же лекцию, что и в октябре. Цель, конечно, заключалась в следующем — поскольку по плану чередования все время появлялись новые войска, также полезно было бы запомнить содержание его лекции. Он заявил нам, что было бы неразумным рассчитывать на то, что противник применит против нас бактериологическое оружие. Если противник прибегнет к этому, то будут распыляться бактерии или распространяться зараженные бактериями насекомые, и он подчеркивал, что мы должны постоянно обновлять справки о прививках и делать прививки. Во время лекции он указывал и на другие моменты, как я об этом уже говорил.
1 января 1952 г. офицер-инструктор оперативного отдела во время нашего очередного инструктажа заявил нам, что должны сообщать обо всех наших «неразорвавшихся бомбах», а так о том, где они упадут. Это была обыкновенная процедура, и в то время это казалось совершенно обычным напоминанием. Об этом на инструктаже напоминал всем членам экипажа офицер-инструктор оперативного отдела капитан Кэри. В эту ночь я из-за простуды не вылетел, и меня заменили другим штурманом. Мой следующий вылет по расписанию был назначен в ночь на 6 января 1952 г. Согласно расписанию, мы должны были лететь по зеленому 8-му маршруту (между Пхеньяном и Саривонем), и наш вылет был намечен на 3 ч 00 мин. В составе экипажа были капитан Эймос — пилот, я — штурман и сержант Трэйси — стрелок. Как обычно, капитан Эймос и я в 2 ч 00 мин. за час до вылета, сделали доклад инструкторскому и оперативному отделам. Там мы всегда проверяли последние данные о погоде и получали информацию о задании, которое нам предстояло выполнить. В эту ночь незнакомый мне дежурный капитан заявил нам, что мы должны лететь на город Хванчжу и сбросить подвешенные к крыльям самолета бомбы (которых было две), а затем, как можно быстрее сбросить остальной груз и сразу же возвратиться в Куньсань. Дежурный офицер приказал нам сбросить бомбы над Хванчжу на высоте 500 футов и при максимальной скорости 200 миль в час. Мы обратили его внимание на небольшую высоту, поскольку мы должны были, согласно инструкции, взять десять 500-фунтовых бомб. Однако он заявил нам, что это является совершенно секретным, что эти бомбы бактериологические и велел никому и ничего не говорить о нашем задании. Он сказал, что подвесные бомбы уже заряжены и проверены и велел не трогать их. По возвращении он велел нам доложить о них, как о «неразорвавшихся бомбах». Затем мы направились в оперативный отдел штаба эскадрильи и встретили нашего стрелка, который не делал докладов отделу и который, насколько мне известно, не знал о нашем специальном задании. Когда мы подошли к самолету, там стоял часовой из отдела вооружения. Он сказал нам, что подвесные бомбы уже проверены, о чем мы уже знали. Я проверил шесть бомб в бомбовом отсеке, и все 6 были обычными 500-фунтовыми бомбами.
Мы вылетели в 3 ч. 00 мин и направились к Хванчжу, сбросив две бактериологические бомбы на западной окраине города. Не было заметно никаких взрывов или чего-либо необычного. Затем мы в течение двух минут продолжали полет на север и сбросили 8 обычных бомб на шоссе в 5 милях к северу от Хванчжу, а затем сразу же возвратились в Куньсань. Мы вылетели в 3 ч. 00 мин, наши бомбы были сброшены в 4 ч. 00 мин и возвратились в Куньсавь в 5 ч. 00 мин. В этот раз я впервые услышал о сбрасывании бактериологических бомб, и мы хранили это в секрете.
Эти бактериологические бомбы выглядели точно так же, как обычные 500-фунтовые бомбы. Возможно, что днем можно было заметить какие-либо характерные отличия, но когда я их увидел, было темно. Я не подвешивал этих бомб и не видел, как их подвешивали, однако, на крыльях не было никаких специальных приспособлений. Поэтому они подвешивались так же, как обычные бомбы. Когда мы рапортовали в разведывательном отделе после выполнения задания, мы сообщили, что две бомбы 500-фунтовые (фактически 150-фунтовые) были сброшены на Хванчжу, назвав их «неразорвавшимися бомбами». Затем мы сообщили, где мы сбросили наши 8 разорвавшихся бомб. Бомбы назывались «не разорвавшимися бомбами», очевидно, с целью не допустить, чтобы слишком много людей узнало о цели задания, однако, высшее командование могло проверять наши рапорты и знать, где были сброшены бактериологические бомбы.
10 января случайно или намеренно, я не знаю, меня снова назначили для выполнения аналогичного задания с Эймосом и Трэйси. На этот раз, когда я докладывал в оперативном отделе, нам сказали, что все четыре наших подвесных бомбы были бактериологическими. На этот раз нашей целью был город Чунхва, расположенный на зеленом 8 маршруте, затем должны были, как можно быстрее сбросить остальные бомбы и возвратится на базу. Мы все еще сохраняли наши операции в секрете и докладывали о наших бактериологических бомбах как о «неразорвавшихся бомбах. Максимальной скоростью, при которой мы должны были сбрасывать бомбы, было 200 миль в час и высота — 500 футов. Снова человек из службы вооружения должен был проверить для нас бомбы, подвешенные под крыльями самолета. Мы захватили с собой Трэйси из оперативного отдела штаба эскадрильи и направились к самолету. Бомбы, подвешенные под крыльями самолета, выглядели как обычные. Человек из службы вооружения сказал мне, что нам не следует беспокоиться за бомбы, подвешенные под крыльями самолетов, так как все они подготовлены к сбрасыванию. Я проверил обычные бомбы в день бомбардировки. В 03 ч. 00 мин мы поднялись с аэродрома и взяли курс прямо на Чунхва, сбросив 4 бактериологических бомбы в 04 ч. 10 мин с высоты 500 футов при скорости 190 миль в час на западной окраине Чунхва. Затем мы пролетели на юг и сбросили обычные бомбы на шоссе к северу от Хванчжу и возвратились на базу в Куньсане, приземлившись в 05 ч. 15 мин.
Отдавая рапорт, мы доложили, где мы сбросили 6 разорвавшихся бомб и доложили также опять по той же причине, что и раньше, а именно, по причине секретности, — что четыре «неразорвавшихся бомбы» сбросили в Чунхва.
Мне кажется, что эти бактериологические бомбы поступают из того же медицинского центра снабжения, в котором изготовляется вакцина, употребляемая для борьбы с заразными болезнями, и я полагаю, что этот центр находится в Японии либо на острове Хонсю, либо на острове Кусю.
Если применить тот вид бактериологической бомбы, которую сбрасывали мы, то она раскроется при ударе о землю, освобождая находящихся внутри нее бактерий и насекомых. В холодную погоду эти насекомые будут вялыми, но на солнце они оживут.
Листовки сбрасываются в Северной Корее с самолетов «В-29». Эти листовки сбрасываются в коробках, которые раскрываются в воздухе, и листовки рассеиваются на большой площади. Эти листовки могут быть использованы в бактериологической войне.
Бактериологические бомбы сбрасывает пилот. Штурман отмечает, когда, где и сколько сброшено бактериологических бомб. Эти бомбы сбрасываются путем нажатия электрической кнопки.
Когда после выполнения задания, экипаж самолета отдает рапорт разведывательному отделу, при этом присутствует весь экипаж и рапорт отдают пилот и штурман. Это неофициальный рапорт, весь экипаж сидит у стола и докладывает представителю разведывательного отдела, который принимает рапорт и записывает его, а затем передает его своему начальнику. Вот почему о бактериологических бомбах в этом рапорте говорится как о «неразорвавшихся бомбах», для того, чтобы непосвященный в дело персонал разведывательного отдела и экипаж самолета не узнали о секретном характере задания.
Насколько мне известно, самолеты «В-26» являются единственными, с которых сбрасываются бактериологические бомбы, похожие на обычные бомбы. Однако самолет «В-26» не подходит для сбрасывания других видов оружия. Листовки сбрасываются с самолетов «В-29» и транспортных самолетов «С-47» и «С-46», но главным образом с «В-29». Транспортные самолеты больше всего подходят для сбрасывания всех остальных видов бактериологического оружия, как, например, картонных ящиков, сбрасываемых с парашютами контейнеров, предметов одежды, продовольствия, мыла, бумаги, автоматических ручек; однако, для сбрасывания этих видов оружия могут быть использованы также самолеты «В-29».
Что касается того, когда мы впервые начали применять бактериологические бомбы, то это было в начале года — приблизительно 1 января 1952 г., поскольку тогда всем нам напомнили о том, что мы должны следить за «неразорвавшимися бомбами». Возможно, что другие группы, как, например, 452-й авиаполк, начали применять бактериологическое оружие в это же время.
Решение применять бактериологические бомбы является, конечно же совершенно секретным. Принимая во внимание серьезный характер этого решения, можно с уверенностью сказать, что это решение зависит от высшего командования — вероятно, от штаба вооруженных сил на Дальнем Востоке, находящегося в Токио.
Кеннет Л. Инок, 7 апреля 1952 г.
Приложение LL. Показания американского военнопленного летчика, старшего лейтенанта Квинна, об его участии в бактериологической войне, ведущейся американскими войсками в Корее (SIA/15)
Я — Джон Квинн, старший лейтенант военно-воздушных сил США, личный военный номер 17993А. Мне 29 лет. Я вступил в ряды воздушных сил 16 февраля 1948 г., когда мне было 26 лет. Я из г. Пасадена, штата Калифорния. По окончании военно-авиационной школы 25 февраля 1949 г. я был назначен в авиационный университет. Там я прошел шестинедельный, курс инструктора, так называемый академический курс инструкторов. Окончив этот курс, я был назначен в качестве сотрудника штаба в дивизию академических инструкторов. Моя работа заключались в подготовке помощников-инструкторов, в обучении их тому, как правильно использовать фотографии, карты, кинофильмы и проекционные фонари при обучении других. Итак, я был инструктором, когда я получил назначение в Дальневосточные военно-воздушные силы США, чтобы летать в Корее на самолетах «В-26». Мне было приказано явиться 25 августа 1951 г. на авиационную базу Лангли для изучения пилотажа «В-26». Там я оставался восемь недель. Оттуда нас послали в лагерь Стонман, где мы ожидали выезда за пределы США. В лагере Стонман мне сделали прививки против сыпного тифа, брюшного тифа, холеры и оспы. Затем мы вылетели из Соединенных Штатов и прибыли в Японию 27 ноября 1951 г. Мы прибыли на конечную станцию авиалинии Ханеда, а оттуда нас перевели в Фучу, район Б, где мы должны были ожидать отправки в Корею. Мы оставались в Фучу до 29 ноября, а затем были отправлены поездом на авиационную базу Асия в южной Японии. Наша поездка продолжалась всю ночь, и мы приехали к месту назначения 30 ноября. В тот же день мы были переброшены на самолете «С-47» на авиационную базу Кунсан в Корее. Я был назначен в 3-е бомбардировочное звено 8-й эскадрильи 3-й авиагруппы. Третья авиагруппа состоит из трех эскадрилий: восьмой, девяностой и тринадцатой, и была единственной авиагруппой в Кунсане.
17 декабря 1951 г. я явился в дежурную комнату 8-й эскадрильи и на доске приказов увидел свое имя среди тех, кому нужно было идти на лекцию, которая должна была состояться на следующий день в 9 часов утра. На следующий день я и штурман Ларсон, фамилия которого тоже была в списке, пошли на лекцию. Лекция читалась в большой комнате здания наземной школы. Сидения в комнате позволяли разместить 30 человек. На лекции присутствовало 20 человек пилот и штурманов. Кроме меня и Ларсона, там были младший лейтенант Робертс, лейтенант Шварц, старший лейтенант Роджерс, старший лейтенант Ватсон, капитан Лонг и капитан Даффи — все штурманы, и капитан Ховартс, капитан Лэнд, старший лейтенант Шмидт, капитан Бисон, капитан Робертсон и старший лейтенант Макаллистер — все пилоты.
Я и Ларсон задержались за кофе и опоздали на несколько минут, другие уже были в комнате. Капитан, который говорил с собравшимися, кажется, был очень недоволен нашим опозданием и повторил нам, что лекция, которую мы будем слушать, является очень важной и крайне секретной. Он сказал, что мы должны внимательно слушать, что нам говорят, но что мы не должны обсуждать лекцию даже друг с другом. Капитан сказал нам, что лектор прибыл из Японии и является специалистом в своей области. Затем он познакомил нас с лектором господином Ашфорк, который не был военным. Г-н Ашфорк был человеком средних лет, ему было 40 лет. Он был худощавым, пяти футов десяти дюймов ростом и почти лысым.
Он начал свою лекцию с того, что объявил нам, что его темой будет биологическая война. Он сказал, что, когда подумаешь — это ужасная вещь, но что в эпоху атомной бомбы, когда наука быстро идет вперед, мы должны быть готовы ко всему. Он сказал, что мы никогда не можем знать, как обернутся события в будущем и должны быть готовы к самозащите, что мы должны знать, как вести бактериологическую войну, когда это потребуется. Он говорил, что он изучал бактериологическую войну в течение многих лет и что он расскажет нам все, что он считает нужным для нас.
Сначала он рассказал нам, что есть много способов распространения бактерий. Бактерии можно распространять в любом месте и в любое время. Необходимое для распространения оборудование также изучено и подготовлено. Он рассказал, что нельзя сбрасывать одни бактерии, так как лучи солнца убивают их в течение 60 секунд, но добавил, что бактерии могут распространяться с помощью различных видов насекомых и грызунов. Эти насекомые и грызуны целыми поколениями разводятся искусственным образом в лабораториях; их избрали потому, что они могут жить в любом месте, в любое время, даже в самых неблагоприятных условиях. Рассказывая нам о способах распространения бактерий, он сказал, что это можно сделать с помощью пыли, распыляя ее подобно дымовой завесе. Распространять бактерии таким образом можно с кораблей, ведя их вблизи берега, когда ветер дует в направлении берега. Распространять их таким же образом могут и низко летящие реактивные самолеты, реактивные самолеты любых типов, пояснил он. Он сказал, что бактерий могут распространять насекомые: платяные вши, блохи, мухи, и москиты. Таких насекомых можно сбрасывать многими другими способами: в коробках, которые под воздействием тепла солнечных лучей становятся хрупкими и тем самым позволяют насекомым выползти, а также в бомбах. Он сказал, что поскольку мы летаем на самолетах «В-26»,он более подробно остановится на последнем способе, то есть на распространение инфекций с помощью бомб. Затем он нам показал фотографии реактивного самолета, рисунок самолета «F-84», разбрасывающего пыль, насыщенную бактериями и находящуюся в баках по краям самолета. Он показал нам фотографию старой одежды, по которой ползли насекомые, похожие на мух и вшей. Этим насекомым тепло в одежде, хотя добавил к этому, что этих насекомых можно путем отбора акклиматизировать так, чтобы насекомые легко переносили холод и могли долго существовать без пищи.
Затем он нам показал фотографии бомб, в которых можно сбрасывать бактерии. Эти бомбы очень похожи на наши 500-фунтовые бомбы «GPS», только у них нет взрывателей. Он нам сказал, что размер и форма бомбы не имеет никакого значения, важно чем она наполнена. Он добавил, что перевоз бактерий не представляет никакой опасности, так как бомбы крепко закрыты и открываются только тогда, когда их сбрасывают с самолетов. На одной из показанных нам фотографий была снята 500-фунтовая бомба с очень тонкими стенками — менее четверти дюйма (английского) в толщину. Он добавил, что над этими бомбами все еще производятся опыты и что есть много видов таких бомб. Он нам показал фотографию одной бомбы, которая раскалывается надвое при ударе о землю. Другая бомба сзади в изгибе бомбы, вблизи хвостового оперения, имеет дверки, которые открываются при ударе. Эти дверки открываются маленьким электрическим мотором, соединенным с батареей, которая приходит в действие, когда бомба ударяется о землю. Тонкий щиток из пластмассы отделяет жидкость от металлических пластинок батареи до того, как бомба ударится о землю. Сила, с которой бомба ударяется о землю, достаточна для того, чтобы жидкость прорвала щиток. Жидкость затем покрывает пластинки батареи, и мотор открывает дверки.
Ом нам также показал фотографию бомбы, у которой отламываете хвост при ударе о землю. Все показанные нам бомбы были сделаны так, чтобы походить на обыкновенные 500-фунтовые бомбы, но ни у одной не было взрывателя. Он нам сказал, что есть также такие бомбы, которые распадаются в воздухе. Насекомые, которыми наполнены коробки, заключенные в бомбе, могут, таким образом, до падения на землю рассеяться на большой площади. Он рассказал, что под воздействием солнечных лучей эти коробки становятся очень ломкими и насекомые (мухи, блохи и комары) выползают. Все три бомбы, которые он нам показал, были одной и той же структуры и все они походили на 500-фунтовыс бомбы с тонкими стенками. Первой была показана распадающаяся на две половины бомба, второй — с дверками в задней части бомбы, вблизи хвостового оперения, а третья — с отломанным хвостом.
Бомбы, которые раскрываются в воздухе, прицеплены к бомбодержателям на крыльях обыкновенным стальным тросиком. В носовой части бомбы есть небольшой пропеллер, который из-за тросика не приходит в действие, пока бомба не сброшена. При сбрасывании бомбы стальной тросик остается на самолете, и пропеллер приходит в действие Пропеллер заводит генератор, который снабжает энергией небольшой электрический мотор (который я описал выше). Мотор сначала открывает три дверки сзади, как и в другой бомбе, а затем открывает дверку спереди. Силы движения воздуха в бомбе достаточно для того, чтобы выдуть насекомых, коробки, и они вылетают в разные стороны. Лектор не показывал нам фотографии бомбы этого типа и вообще описал ее очень скудно.
Затем он рассказал нам о способах распространения бактерий. Он сказал, что почти любое насекомое может быть использовано для распространения бактерий, но, что он нам расскажет только о некоторых из них и что этого будет достаточно для того, чтобы защитить себя от бактерий в том случае, если они распространятся и на Южную Корею. Он сказал, что крысы разносят бубонную чуму, но, что совсем не обязательно сбрасывать крыс, хотя это можно делать. Бактерии можно сбрасывать в любых предметах, лишь бы крысы могли свободно проникать в них, таким образом, крысы заражаются бактериями. Сбрасывать насекомых совсем легко, а они переносят много видов бактерии. Мухи разносят бактерии сыпного тифа и холеры, а блохи — бактерии чумы. Комары разносят бактерии различных видов лихорадки, желтой лихорадки, брюшного тифа, малярии и энцефалита, для излечения которого нет еще эффективных средств. Энцефалит также известен, как японский энцефалит «В», который был распространен в японской армии и был впервые занесен в Корею японской армией. О борьбе с энцефалитом пока известно очень мало, но средства предотвращения те же, что и против малярии. Он сказал, что опишет нам, как разносится малярия и добавил, что другие виды лихорадки распространяются тем же способом, то есть через комаров. Он показал нам большой рисунок комара.
Эти комары безвредны, сказал он, пока они не заразятся малярией — они могут заразиться, укусив больного малярией, могут быть так же заражены в лаборатории. Когда комар кусает человека, он впивается верхней и нижней губами. Когда комар сосет кровь, в это же время слюна его вытекает в кровь человека. Если комар заражен, он передает бактерии в этой слюне и укушенный человек заболевает лихорадкой. Он сказал, что плакаты на стенах столовой (о том, как предохраняться от энцефалита) висят отнюдь не для украшения.
Лектор сказал, что мы должны соблюдать все правила чистоты, и особенности в будущие несколько месяцев. Когда нам дают лекарство атебрин[2], мы должны принимать его, а не выбрасывать. Он добавил, что мы должны своевременно сделать все необходимые прививки. Если мы будем исполнять все это, нам нечего бояться. Лекция началась в 9 часов и закончилась около одиннадцати. Все мы обратили внимание на то, что бактериологические бомбы не будут взрываться, что это невзрывающиеся бомбы.
На инструктивном совещании 31 декабря оперативный офицер напомнил нам о том, что по возвращении мы должны докладывать разведывательной части о всех неразорвавшихся бомбах. 3 января в 2 часа дня я явился в оперативный отдел авиагруппы. Кроме меня, там было 26 других пилотов, 27 штурманов, 27 радистов-бомбардиров и 27 механиков (в некоторых случаях эти механики были одновременно пулеметчиками; в нашей эскадрильи были 3 самолета, которые могли брать пулеметчиков). В моем экипаже были старший лейтенант Роджерс (штурман) и сержант Сейер (механик). Мы не брали с собой радиста-бомбардира, так как погода стояла хорошая. Я списал с доски приказов маршрут нашего задания: мы должны были вылетать в 2 ч. 30 мин утра и бомбить район между Саривоном и Пхеньяном. Начался очередной инструктаж. На этом инструктаже оперативный офицер предупредил нас, что информация, которую мы получим, является секретной и должна оставаться в секрете, что обсуждать ее даже между собой нельзя. Затем офицер разведывательной части рассказал нам о том, какое движение было замечено в предыдущую ночь и сколько машин было повреждено или уничтожено. Офицер связи сухопутной армии объяснил положение на фронте, а офицер-метеоролог сообщил нам данные о погоде. Другую информацию, относительно ветра и температуры, штурман списал с доски приказов. Во всех отношениях казалось, что наша миссия должна была быть самой обыкновенной.
Пять минут второго я, Роджерс и Сейер встретились в оперативном отделе авиагруппы, а затем я прошел в маленькую комнату, где ночью находится оперативный офицер. Дежурил капитан Рейнолдс. Я дал ему наши имена, и он сказал, что я назначен для выполнения специальной миссии. Он добавил, что, прежде всего я должен сбросить уже подвешенные на крыльях бомбы, причем я должен, насколько осмелюсь, сделать это возможно ближе к Пхеньяну. На висевшей на стене карте он показал место, в которое была воткнута красная булавка — оно находилось в пяти милях южнее Пхеньяна и в трех милях восточнее главного шоссе. Он сказал, что после этого мы должны выполнить наше обыкновенное задание, как можно скорее и по возвращении доложить о всем в разведывательную часть. Он сказал, что я должен сбросить бомбы с высоты 200 футов или ниже, если возможно, и добавил, чтобы я не волновался, если они не разорвутся, так как это неразрывающиеся бомбы. Я вспомнил о лекции относительно бактериологических бомб и спросил его, что это значит, но он ответил, что не знает и что будет лучше, если я буду делать так, как мне сказано и меньше буду задавать вопросов о том, что и почему. Тогда я подумал, что это все же бактериологические бомбы.
Когда мы подошли к самолету, нас встретил часовой, и я убедился, что это бактериологические бомбы. Часовой просил нас не беспокоиться о бомбах на крыльях, добавив, что они подвешены как следует. Но я посмотрел на них, когда осматривал самолет и заметил, что штурман был прав, когда он говорил, что «бомбы на крыльях не имеют взрывателей». Мы посмотрели друг на друга, и я сказал, что приказ есть приказ, и пусть они так остаются. Я сказал штурману, где мы должны сбросить бомбы и он отметил это место на своей карте.
Мы вылетели в 2 ч. 25 мин и в 3 ч. 30 мин были немного южнее Пхеньяна. Я повернул к востоку от дороги, как раз южнее моста, и футов через двести Роджерс сказал, что мы летим над целью. Я быстро, одну за другой, сбросил все четыре бомбы. Они не разорвались. Мы оба окончательно решили, что это были бактериологические бомбы.
Мы выполнили другую часть задания в 4 ч. 15 мин и приземлились в Кунсане в 5 ч. 10 мин. Мы покинули самолет, возвратили наше снаряжение, доложили, что самолет в полной исправности и пошли прямо в разведывательную часть при оперативном отделе авиагруппы, чтобы доложить о выполнении задания. Мы доложили, что мы сбросили четыре бомбы там, где нам было, приказано, с высоты 200 футов и что ни одна из них не разорвалась. Сержант записал это для того, чтобы утром передать в разведчасть.
10 января в два часа дня я был на очередном инструктаже и получил задание вылететь в район между деревней Гуну и Канге. В моем экипаже на этот раз были старший лейтенант Шварц (штурман) и сержант Сейер (механик). Нам было приказано вылететь в два часа утра. В половине первого утра мы явились в оперативный отдел и получили обычный инструктаж. Как обычно, я зашел сделать отметку о готовности экипажа и узнал, что у нас вновь будет особое задание. Дежурным офицером опять оказался капитан Рейнолдс. Помня, что я уже раз выполнял специальное задание с «неразрывающимися бомбами», он заговорил об этом и добавил, что на этот раз задача будет такая же, как и в прошлый раз. Только на этот раз у меня будет две «неразрывающиеся бомбы» и я должен буду сбросить их северо-восточнее деревни Гуну. Он показал мне на висящей на стене карте, где я должен это сделать. Место находилось в трех милях севернее деревни Гуну и в пяти милях восточнее железнодорожного пути. У самолета нас опять встретил часовой и сказал нам, что бомбы уже подвешены. Я заметил, что бомбы на крыльях опять не имели взрывателей. Я сказал Шварцу, где мы должны сбросить эти специальные бомбы; мы уже знали, что везем бактериологические бомбы. Мы вылетели в 2 часа и были над деревней Гуну в 3 ч. 25 мин Я повернул самолет в указанном мне Шварцем направлении, снизился до 200 футов и сбросил эти две бомбы. Это были «неразрывающиеся бомбы». Мы, как можно быстрее выполнили остальную часть нашего задания и в 4 ч. 10 мин полетели назад в Кунсан. В 5 ч. 25 мин мы приземлились в Кунсане, сдали наше снаряжение, доложили, что самолет в исправности и прошли в разведывательную часть при оперативном отделе. Там мы доложили, что сбросили две «неразорвавшиеся бомбы» и сказали, куда их сбросили» Сержант записал все это, чтобы передать в разведчасть.
14 декабря на доске приказов я прочитал свое имя среди тех, которые обязаны были присутствовать на лекции, которая должна состояться в 9 ч. утра на следующий день в здании наземной школы. В 9 часов я пришел в большую комнату, где собрались 25 других офицеров и штурманов. Там были капитан Бисон, старший лейтенант Шмидт, капитан Лонг, капитан Лэнд, капитан Ховартс, старший лейтенант Ларсон, старший лейтенант Шварц, младший лейтенант Роберте и старший лейтенант Ватсон. Самым старшим офицером в комнате был оперативный офицер базы майор Аллен, который познакомил нас с лектором.
Далее нет 5 страниц текста.
Приложение MM. Показания американского военнопленного летчика, старшего лейтенанта О'Нила, об его участии в бактериологической войне, ведущейся американскими войсками в Корее (ISGK/4)
Я, Флойд Бреланд О'Нил, служил младшим лейтенантом резерва военно-воздушных сил США, личный военный номер АО 1848575. Мне 24 года. Мой домашний адрес: почтовый ящик 66, проспект Мойе, г. Ферфакс штата Южная Каролина. Не женат. Дома у меня находятся мать, сестра и четыре брата. С сентября 1945 г. по июнь 1948 г. учился в колледже Цитадель, в г. Чарлстоне, штата Южная Каролина и по окончании колледжа я получил ученое звание бакалавра естественных наук, и одновременно корпусом по тренировке офицеров мне было присвоено военное звание младшего лейтенанта. В сентябре 1948 г. я поступил в Тулэйнский университет в г. Нью-Орлеане штата Луизиана, где я занял должность ассистента кафедры химии; в мои функции входило руководить практическими занятиями студентов-первокурсников по химии в лаборатории и ставить оценки их письменных работ; одновременно я готовился к защите диссертации на ученую степень магистра. В июне 1950 г. я окончил Тулэйнский университет и получил ученую степень магистра естественных наук по физической химии.
В августе 1950 г. я был призван на военную службу и избрал специальность летчика. 24 августа 1950 г. я прибыл на авиабазу Рандольфа в Сан-Антонио штата Тексас, где находился до 19 марта 1951 г. и получил основу тренировочных полетов. С 3 апреля по 15 сентября 1951 г. я проходил тренировочный курс высшего пилотажа на истребителе «F-51», на авиабазе Крейга г. Селма штата Алабама. После этого я был командирован в артиллерийскую школу авиабазы Люк, в г. Феникс штата Аризона. Однажды, 1 декабря 1951 г., в этой школе я прослушал секретную лекцию о бактериологической войне. 15 декабря 1951 я окончил курс артиллерийской стрельбы и 3 января 1952 г. был отправлен в лагерь Стонмэна штата Калифорния, где ждал отправления парохода за границу. До выезда из США, мне сделали профилактические прививки против столбняка, брюшного тифа, холеры и оспы.
10 января 1952 г. я уехал из лагеря Стонмэна и 12 января 1952 г. прибыл на авиабазу Ханеда, около Токио (Япония). Я был отправлен на базу Фучу, и 16 января 1952 г. меня отправили на авиабазы Тачикава (Япония) на базу «К-10», находящуюся в Чинхае в Корее, которая является тыловой базой 18-й бомбардировочно-истребительной группы. На базе «К-10» я был назначен в 67-ю бомбардировочно-истребительную эскадрилью 18-й бомбардировочно-истребительной группы. 19 января 1952 г. я был отправлен на базу «К-46» для получения боевого задания; это была передовая база 18-й бомбардировочно-истребительной группы, которая находилась в 5 милях севернее Вонжу, откуда меня направили в авиазвено «Антэн» 67-й эскадрильи; здесь я слушал лекцию о порядках авиагруппы и эскадрильи, о структуре организации дисциплине, требованиях и порядке отпусков. На базе «К-46» я совершил два полета с целью ориентировки в обстановке. Первый полет был одиночный для ознакомления с районом; второй раз был групповой полет с полной нагрузкой бомб, которые были сброшены в океан, недалеко от восточного морского берега Кореи. С этого времени, я был признан «подготовленным к бою».
22 января 1952 г. на базе «К-46» я слушал лекцию о бактериологической войне. В то время члены моего звена (звено «Айтэм») были в отпуску в Японии и я должен был ждать их возвращения. Первое задание я выполнил 28 января 1952 г. Мы вылетели на самолетах «F-51», типа «Мустанг». 15 февраля 1952 г. я выполнил первый и единственный раз задание бактериологической войны. С 20 по 29 февраля 1952 г. я болел воспалением легких; 22 февраля 1952 г. я был отправлен в госпиталь авиабазы «К-10». С 3 марта я опять начал летать: 4 марта, во время выполнения моего тренировочного боевого задания, примерно, в 9 ч. 15 мин утра, я был сбит зенитным огнем западнее Синмака и тут же взят в плен китайскими добровольцами.
Я слушал секретную лекцию о бактериологической войне на авиабазе Люк. Секретная лекция о бактериологической войне была прочитана, всем курсантам артиллерийской школы 1 декабря 1951 г. на авиабазе Люк в аудитории базы. На лекции присутствовали около 70 курсантов, из них 40 курсантов были с эскадрильи «F-84» и 30 курсантов с эскадрильи «F-51». Лекция началась в 15 ч. и продолжалась около получаса, закончилась в 15 ч. 30 мин. Среди курсантов, присутствовавших на этой лекции, насколько я припоминаю, были: капитан Вилльям Похнер, старший лейтенант Аллен Бэттис, младший лейтенант Джон Инглинг, младший лейтенант В. С. Санки, младший лейтенант Мэл Суза, младший лейтенант Р. Л. Майкл, младший лейтенант Р. С. Грэйл, младший лейтенант Джек Кук, младший лейтенант Джон Шелендер, младший лейтенант Рик Кэнэди и младший лейтенант Джек Шепард. Все эти офицеры были отправлены на Дальний Восток; из них младшие лейтенанты: Инглинг, Санки, Суза, Грэйл, Майкл и Шепард прибыли в Корею, где получили назначение в 67-ю бомбардировочно-истребительную эскадрилью 18-ой бомбардировочно-истребительной авиагруппы.
Лекция была прочитана майором военно-воздушных сил США, Бесел В. Вилльямсом. До лекции его познакомил с нами капитан, офицер по информации и обучению на базе, фамилию которого сейчас я не помню. Капитан сказал нам, что майор прибыл в Люк из Вашингтона специально для того, чтобы читать такие лекции один раз в месяц новым курсантам артиллерийской школы, прикомандированным на базу Люк. Майор Вилльямс служил в Генеральном штабе авиации США. Я полагаю, что он подчиняется заместителю начальника оперативного отдела штаба. Ростом он в 5 футов 8 дюймов, ему было около 34 лет, говорил басом, среднего телосложения, со слегка выпуклым животом.
Майор предварительно сказал нам, что тема и содержание лекции являются секретными и обо всем, что будет сказано, никому ничего не следует говорить. Он сказал нам, что эту лекцию читает с той целью, чтобы мы имели представление о бактериологической войне и чтобы дать нам общие сведения о ней, с тем, чтобы в случае встречи с этим вопросом в будущем для нас это не было ново.
После этого он начал свою лекцию. Он говорил, что бактериологическая война ведется двумя способами: она может вестись наземными войсками, при помощи бактериологических снарядов, или авиацией путем сбрасывания бактериологических бомб, в которых помещаются бактерии или зараженные насекомые. Он заявил, что количество бактерий в одной бомбе, сброшенной авиацией, гораздо больше, чем количество бактерий в нескольких снарядах, используемых наземными войсками. К тому же использование таких снарядов ограничено районом фронта или близлежащими к нему районами в то время, как авиация может сбрасывать бактериологические бомбы в отдаленные от фронта районы, в глубоком тылу врага. Поэтому бактериологические снаряды используются только против передовых частей противника, а бактериологические бомбы — против сосредоточенных резервов в тылу врага и вражеских городов.
Майор еще сказал, что бактериологические снаряды и бомбы, во время их переноски, не представляют большой опасности или совсем не опасны для артиллеристов и экипажей самолетов, за исключением неосторожных случаев, например, если она случайно упала и разбилась и из нее выпали бактерии или зараженные насекомые. Он сказал, что есть особые группы, которые прошли специальную подготовку по приготовлению бактериологических бомб и снарядов, они умеют обращаться с ними. Дальше он добавил, что имеется антитоксин для каждого вида бактерии, поэтому наши войска не будут заражаться болезнями, вызываемыми бактериями, используемыми в бактериологической войне.
Майор нам сказал, что бактерии выращиваются на особых средах в наших специальных лабораториях. Для выращивания культуры каждого вида бактерий требуется определенная среда и специальные условия — определенная температура и влажность. Он сказал, что используемые в бактериологической войне насекомые и грызуны выбраны из переносчиков заболеваний, известных медицинской науке, как например: мухи, блохи, вши, клещи, мошки, комары, пауки и крысы. Эти насекомые и грызуны выращиваются в наших специальных лабораториях в Абердине штата Мэриланд[3].
Майор Вилльямс сказал, что уже подготовлены особые морозостойкие бактерии и насекомые и их можно использовать в бактериологический войне в холодных климатических условиях. Бактерии были сделаны морозостойкими следующим образом: их помещают в воздушные ванны, затем постепенно периодически снижают температуру и влажность; таким образом бактерии привыкают к все более и более низким температурным условиям. После каждого охлаждения отбирают наиболее стойких бактерий, которые пригодны для следующего этапа снижения температуры и влажности.
Морозостойкие насекомые получаются также путем гибридизации, т. е. берут насекомых-переносчиков болезней и скрещивают их с морозостойкими формами насекомых того же вида; потомство снова скрещивают с такими же морозостойкими насекомыми и таким образом получают морозостойкие виды, способные передавать болезни.
Майор сказал, что для этой цели в больших масштабах ведутся исследования бактерий и насекомых, на что затрачиваются большие деньги и эти исследования дали вооруженным силам США желаемое бактериологическое оружие. Он нам сказал, что эти исследования были произведены химическим корпусом и отделом вооружения сухопутных войск, которые включены в так называемый «особый план». Отдел вооружения сухопутных войск имеет большую лабораторию около испытательного полигона в Абердине штата Мэриланд. Большинство работ в Абердине производится людьми, которые являются специалистами различных отраслей сухопутной армии, но здесь работают также и гражданские научные работники. Кроме того, видные ученые страны могут привлекаться в качестве консультантов. Отдел вооружения совместно с авиацией конструируют бактериологические бомбы. Военная авиация передает отделу вооружения требования и конкретные указания на типы бактериологических бомб, а сухопутная армия конструирует и производит бактериологические бомбы.
Майор сказал нам, что обычными видами микробов для ведения бактериологической войны являются возбудители брюшного и сыпного тифа, холеры, бубонной чумы, малярии, дизентерии, желтой лихорадки и других заболеваний. Эти возбудители не всегда вызывают смерть, но они очень болезнетворны. После заражения этими микробами люди серьезно заболевают и если вовремя не оказать медицинскую помощь, то многие умирают. Если вызвать эпидемические болезни в армии и среди населения в тылу, то они причиняют большие потери. Армия, подвергшаяся эпидемии, не может быть использована в войне, а гражданское население не в состоянии работать; тогда вражеские медицинские учреждения окажутся в тяжелом состоянии и их общее положение ухудшится. Майор указал, что моральное состояние как в тылу, так и на фронте будет сильно падать и это еще больше ослабит силу врага. Перед майором лежали какие-то записи, куда он иногда посматривал. Очевидно, эти записи были его конспектом для того, чтобы он не мог ничего упустить, а также, чтобы содержание этих лекций было всегда одинаковым. Он сказал, что он поедет из Люка на авиабазу Нелисса вблизи г. Лас-Вегаса, штата Невада[4], где он сделает доклад в артиллерийской школе. Он еще раз обратил наше внимание на секретность этого доклада. В 15 ч. 30 мин он закончил свою лекцию. Когда мы возвращались с лекции в наземную школу на базе Люк, мы недоумевали тем, зачем нам нужно было слушать такую лекцию, и все мы удивлялись содержанию этой лекции.
Лекция капитана Маклафлина о бактериологической войне
Лекция о бактериологической войне, которую мы слушали на базе «К-46», сделал нам капитан Маклафлин 22 января 1952 г. в маленькой комнате, находящейся за командным пунктом отряда, где летчики докладывали о выполнении заданий. Кроме меня, присутствовали еще следующие летчики: младший лейтенант Пит Ниблей, младший лейтенант Джим Хорсли и младший лейтенант Р. С. Грэйл. Когда мы возвратились в казарму, нам сказали, что капитан Маклафлин ищет нас. Нас четверых сразу отправили в оперативный отдел авиагруппы, где докладывают о выполнении задания и куда провел нас Маклафлин; комната эта находилась в конце здания. Это было в 14 часов. Капитан Маклафлин работал в разведчасти, инициалов его я не знаю, мы звали его «капитан Мак».
Ею рост приблизительно 5 футов 10 дюймов, лет ему около 30, волосы у него черные, с проседью.
Он раньше уже читал эту лекцию всем летчикам нашей авиагруппы. Так как мы прибыли сюда недавно, то он специально прочел нам эту лекцию. Комната, где он читал нам лекцию, была 8 футов в ширину и 10 футов в длину. В комнате были стол, несколько стульев и доска, которая висела на стене. Он сказал нам, чтобы мы чувствовали себя свободно и, если захотим, то можем курить. Он сказал, что если наши обычные задачи полета относятся к категории «секретно», и мы могли обсуждать их между собой и сообщать о них друг другу, то все, что он будет сегодня читать, не следует никому говорить и даже нельзя обсуждать слышанное между собой».
Он сказал нам, что лекция является «абсолютно секретной» и еще раз подчеркнул, что нам нельзя говорить о ней никому, и то, что он сейчас расскажет нам, для нас будет новым, а поэтому мы должны внимательно слушать его. После этого он начал свою лекцию о бактериологической войне.
Капитан не имел при себе никаких записей и не пользовался никакими пособиями. Очевидно, он уже хорошо знал эту тему и прошел курс обучения по этому вопросу. Мне кажется, что он проходил обучение в Абердине штата Мэриланд. Разведывательная школа находилась в Вашингтоне, недалеко от которого расположен Абердин. Я ни от кого не слышал о капитане Маклафлине и никто не говорил мне, что он из себя представлял, поэтому не знаю, где он проходил обучение.
Он сказал, что бактериологические бомбы делятся на 2 основных типа:
1-й тип — разрывающиеся в воздухе;
2-й тип — с парашютом.
Бомбы с парашютом используются для сбрасывания насекомых, зараженных бактериями, а разрывающиеся в воздухе бомбы используются для сбрасывания бактерий. Можно также распылять бактерии; можно сбрасывать насекомых, или зараженные предметы, как например: бумагу и листья деревьев. Наша авиагруппа тогда применяла разрывающиеся в воздухе бомбы и способы распыления.
Капитан сказал, что эти бактериологические бомбы, разрывающиеся в воздухе, по своим размерам одинаковы с 500-фунтовыми обычными бомбами, а на самом деле они весят всего лишь 150–200 фунтов. Эти бомбы сделаны специально для этой цели: внутри бомбы имеется желеобразная масса, где живут бактерии. Бомбы имеют взрывчатые вещества, которые при взрыве выбрасывают желе. Однако не следует класть взрывчатого вещества чрезмерно много, так как оно при разрыве может уничтожить бактерии. В эти бомбы также вставлены взрыватели, которые взрываются в воздухе, или дистанционные взрыватели «VT»[5], которые взрывают бомбы в воздухе на высоте 50–100 футов от земли. Эти бомбы следуют сбрасывать с высоты не менее 5000 футов от земли с тем, чтобы дистанционный взрыватель «VT» автоматически зарядился и мог взорваться на нужной высоте.
Капитан говорил, что бомбы могут быть начинены следующими видами бактерий: возбудителями сыпного и брюшного тифов, холеры, дизентерии и чумы. В бомбах, разрывающихся в воздухе не помещают насекомых, так как они могут быть уничтожены при взрыве бомбы. Бомба с дистанционным взрывателем устроена так, что она если она не взорвется в воздухе, то она должна взорваться при соприкосновении с землей. Стенки бактериологической бомбы сделаны тоньше, чем стенки обычной бомбы, для того, чтобы легко взорваться. Бактериологические бомбы были привезены на базу и заряжены специальной командой отдела вооружения. Имеющиеся на базе «К-46», бактериологические бомбы хранятся в подземных бетонированных складах, которые находятся в районах, где производится зарядка бомб. Склады обнесены колючей проволокой. Бактериологические бомбы погружаются на самолеты специальным отрядом отдела вооружения.
Капитан сказал нам, что если по пути к цели испортится мотор самолета, и мы будем находиться южнее линии бомбардировки или в дружественном районе, то мы должны сбросить бактериологические бомбы над безлюдным районом. Мы должны покружиться над местом, сбросить бомбы и связаться с радарной станцией, чтобы она отметила точное место падения бомб и сообщила нам, а мы, в свою очередь, должны сообщить об этом командному пункту авиагруппы. Тогда командный пункт сможет послать туда людей для обезвреживания места падения бомб с тем, чтобы наши войска не очутились в опасном положении. При сбрасывании бомб взрыватель не нужно включать. Если летчик захочет, чтобы бомба взорвалась, то он должен нажать две электрические кнопки, установленные в кабине управления, и тогда взрыватель включиться. Если мы будем находиться к северу от линии фронта или во вражеском районе, то мы при сбрасывании бомбы, взрыватель должны включить. Если место, куда сбросили бомбы, не будет являться целью, то нужно сообщить, где находится это место.
Капитан сказал, что мы должны хорошо прицеливаться при сбрасывании бактериологических бомб с тем, чтобы они попадали точно в цель, а не сбрасывать их как попало, так как бомбы стоят очень дорого. Мы должны использовать бактериологические бомбы в городах и местах большого скопления воинских частей, так как наибольший эффект получается там, где имеется большое количество народа. Тогда бактерии могут заразить и пищу и водоисточники, а также могут заразить одежду и людей. Капитан сказал, что когда мы отправляемся для выполнения задания по бактериологической войне, то следует действовать как обычно, как будто ничего необычного не случилось.
Затем капитан Маклафлин коротко объяснил нам устройство бактериологической бомбы с парашютом и рассказал, как она действует. Такая бактериологическая бомба с парашютом используется не для сбрасывания бактерий, а для сбрасывания насекомых, зараженных бактериями. Бомба имеет приспособление, при помощи которого насекомые выбрасываются при ударе о землю. Бактериологическая бомба с парашютом не имеет детонатора и взрывчатого вещества. Если в бомбе помещается только один вид насекомых, то процесс распространения происходит следующим образом: при ударе о землю бомба раскалывается на 2 части; в это время парашют отделяется от бомбы, чтобы он не мешал насекомым выползать. При ударе бомбы о землю электрический включатель, прикрепленный к головке бомбы, приводит в движение маленький электрический мотор, который выталкивает запор и бомба распадается на две половники. Электрический мотор также может вытолкнуть шпильку, соединяющую парашют с бомбой, это позволяет парашюту уйти в сторону.
Если бактериологическая бомба используется для распространения нескольких видов насекомых, то внутри бомбы устраиваются перегородки. Когда бомба ударится о землю, дверки каждой секции открываются, и через них выходят насекомые. При ударе бомбы о землю включатель приводит электрический мотор в движение, который открывает дверки для выхода насекомых; одновременно включатель выталкивает и шпильку парашюта, и парашют свободно уходит в сторону.
Затем капитан объяснил нам приспособление для распыления бактерий или распространения насекомых. Аппарат распыления устроен в задней части самолета. На бензиновый бак, который находится в фюзеляже, сзади летчика, ставятся контейнеры с бактериями или насекомыми. Так самолет приспосабливается для распыления бактерий. Существует особый отряд, который укладывает банки с бактериями или с насекомыми в контейнеры для распыления.
Капитан продолжал, что при распылении бактерий летчик переводит рычаг, установленный в кабине самолета, который открывает контейнер с насекомыми или бактериями, открывает и дверки, соединяющие контейнер с трубой распыления, и открывает предохранительный колпак, чтобы распылять бактерий или распространять насекомых через трубу. При распространении насекомых, надо снять наконечник распылителя, который находится под, предохранительным колпаком, на конце трубы, иначе насекомые не смогут выйти из трубы через маленькие отверстия.
На наконечнике (он находится на конце трубы) имеются маленькие отверстия для распыления бактерий. Бактерий получают в оловянных банках, а насекомых в банках с открытыми концами с обоих сторон но затянутые сетками или материей, чтобы насекомые могли дышать. Предохранительный колпак на конце трубы распыления прикрывается рычагом, поэтому после того, как самолет приземлился, бактерии или насекомые оставшиеся в трубе распыления, не могут выходить наружу. После посадки самолета, летчик доставляет самолет в особо отведенное место. Затем специальный отряд производит дезинфекцию самолета. Летчик сразу же меняет одежду и моется в бане. Одежда летчика также подвергается дезинфекции. После того, как самолет возвратился с выполнения задания, специальный автомобиль едет за самолетом и производит по пути следования самолета дезинфекцию путем распыления дезинфицирующего вещества, с тем чтобы предохранить базу от опасности.
Капитан продолжал, далее, что желе с бактериями можно употреблять только после разведения водой или раствором[6]; для распыления бактерий или распространения насекомых, зараженных бактериями, можно использовать только самолеты-истребители, так как они имеют большую маневренность на низкой высоте. Обычно бактерий распыляют на высоте 500–1000 футов от земли. При распылении скорость самолета составляет 350 миль в час, а при распространении насекомых — 200 миль в час. Самолеты типа «F-51», «F-80», «F-86» можно использовать для распыления бактерий или распространения насекомых, зараженных бактериями.
Если испортится мотор, то летчик должен приземлиться на близком дружественном аэродроме. Если мотор совсем испортится, то летчику разрешается спрыгнуть с парашютом, а самолет пусть разбивается и сгорает, во время пожара будут также уничтожены бактерии и насекомые. Для выполнения этих задач обычно используют два самолета, которые летают параллельно, находясь друг от друга на расстоянии около 200 ярдов и распыляют бактерий и зараженных насекомых над городами и войсками.
Капитан нам сказал, что в нашей авиагруппе имеется 4 самолета, приспособленные к распылению бактерий или распространению зараженных насекомых. Эти самолеты ставятся для стоянки на северном конце боковой дорожки и отделены от остальных самолетов. За распылительными приспособлениями самолетов следят механик и особый наземный обслуживающий персонал, прошедший обучение по бактериологической войне. Кроме этих 4 человек имеется еще специальный персонал отдела вооружения, который отвечает за доставку и погрузку бактериологических бомб и контейнеров.
Самолеты, предназначенные для погрузки бактериологических бомб, стоят у специальной боковой дорожки. Бактериологические бомбы грузятся ночью или рано утром особым персоналом. Самолеты с приспособлениями для распыления тоже доставляются сюда для зарядки аппарата распыления. Погрузка бактериологических контейнеров на самолеты для распыления производится при помощи подъемного крана. Прицепка бактериологических бомб к самолету производится также обычным погрузочным приспособлением.
Капитан сказал, что бактериологические бомбы и контейнеры привозятся из Японии самолетами, примерно, раз в две недели. Здесь не делают большого запаса. Бактериологические бомбы привозятся из Японии транспортными самолетами «С-46», «С-47», «С-54».
Бактериологические бомбы, разрывающиеся в воздухе, сбрасываются самолетами типа: «В-26», «В-29», «F-51», «F-80», «F-84» и «F-86», а самолеты типа «В-26» и «В-29» очень удобны для сбрасывания бомб с парашютом.
Капитан упомянул в нескольких словах о выращивании бактерий. Он сказал, что бактерии при выращивании требуют много хлопот и постоянного внимания. Они растут в особых условиях, на специальных средах и требуют больших средств.
Капитан еще раз предупредил нас о том, что все что он говорит представляет весьма секретную информацию и нельзя об этом ни говорить между собою, ни тем более разглашать. Когда он говорил это, у него было серьезное и строгое лицо, и мы почувствовали, что это серьезное дело.
Лекция длилась с 14.00 до 16.00 ч., всего 2 часа, в 15.00 был сделан десятиминутный перерыв. Из-за секретности, лекция проходила в комнате, где докладывали о выполнении задания. Эта комната очень мала, поэтому лекцию слушало всего несколько человек. В комнате для получения приказов могло вместиться 60 человек, но здесь всегда бывает много народу, так что трудно сохранить секретность в нашей авиагруппе только 10 новоприбывших, поэтому эта комната была для нас достаточна, хотя комната ограничивала число слушателей. Чтобы объяснить содержание своей лекции, капитан Маклафлин нарисовал на доске мелом 7 схем бактериологических бомб и распылительного аппарата. Во время объяснения этих схем он показывал нам все детали. Очевидно, он уже читал эту лекцию несколько раз, поэтому он хорошо знал содержание ее и обходился без конспектов. Несомненно, он читает эту лекцию каждому новому летчику, который прибывает в авиагруппу.
По окончании лекции мы вышли из комнаты и вернулись в свои палатки. Никто не сказал ни слова, каждый думал о прослушанной лекции. Я удивлялся, почему мы еще применяем это ужасное оружие, в то время когда идут мирные переговоры и военные действия приостановлены. («The war was at a stalemate»). Мы сели в палатке и смотрели друг на друга несколько минут, потом я предложил сыграть в карты, чтобы отвлечься от содержания прослушанной лекции.
15 февраля 1952 г. 67-я эскадрилья, первая в этот день, послала авиазвено «Айтэм» выполнить задание. Старший лейтенант Франк Харвей был назначен командиром звена, который подобрал себе команду в составе: лейтенанта Пэджэтт, младшего лейтенанта Р. С. Грэйля и меня для выполнения этого задания. Утром около 5 ч. 30 мин мы пошли получить задание. Во время дачи обычных распоряжений о бактериологической войне ничего не говорили. На этот раз около 20 летчиков всей эскадрильи принимали задания. Одни должны были перерезать железную дорогу, другие — линии снабжения и т. д. Офицер оперативной службы майор Кларк спросил: «Кто из «Топкик» (условный знак 67-й эскадрильи) будет выполнять первое задание?» Когда майор услышал ответ: «Авиазвено «Айтэм», — он сказал: «Секретный бой»; затем он отдал другие задания и особые указания. После этого, все мы сверили часы по точному времени и заслушали метеосводку от старшего лейтенанта Скотта. Затем мы заслушали данные разведки от капитана Маклафлина. Эта процедура закончилась в 5 ч. 45 мин, затем капитан Маклафлин приказал: «Авиазвену «Айтэм» взять авиаснимки». Когда мы подошли к комнате, он провел нас в тот маленький кабинет, где несколько дней тому назад он же нам говорил о бактериологической войне. Он дал старшему лейтенанту Харвей авиаснимки города Сибионни и сказал ему: «Вы повезете с собой бактериологические бомбы, сбросите их в западной части города и вернетесь на базу «К-46»; я буду ждать вашего рапорта; во время рапорта вам нужно будет называть их дистанционными бомбами, взрывающимися и воздухе. Запомните, что когда будете идти к самолетам ни в коем случае нельзя делать озабоченный или странный вид, и помните, что это крайне секретно». О задании, которое мы будем выполнять, мы не говорили. После завтрака мы вернулись в кабинет оперативного отдела эскадрильи, чтобы наметить план нашего полета, т. е. маршрут полета, высоту, скорость и т. п. Капитан Маклафлин сказал нам, что время нашего взлета будет 8.00, в то время как обычно первый взлет всегда начинался в 7.00. Мы надели парашюты, и пошли к самолетам. Наши 4 самолета стояли около платформы для погрузки. Мы проверили самолеты, все было в порядке, бактериологические бомбы уже были прикреплены под крыльями самолетов специальным персоналом из отдела вооружения. Я только проверил шнур взрывателя бактериологической бомбы; он был в порядке, после чего я сел в самолет.
Мы взлетели, набрали высоту до 9000 футов, летели со скоростью 250 миль в час. Когда мы прилетели к месту, приблизительно на 10 миль западнее Сибионни, повернули на восток и пошли к этому городу. Долетев до города Сибионни, старший лейтенант Харвей несколько раз набрал высоту и опустился и этим дал нам сигнал (сигнал без радио), по которому наши самолеты выстроились в линию, затем он спикировал и сбросил бомбы. Мы также спикировали с высоты 9000 футов до 7000 футов и сбросили бактериологические бомбы; когда снизились до 6000 футов, снова набрали высоту до 7000 футов, и полетели на свою базу со скоростью 350 миль в час. Когда мы подходили к базе «К-46» — летели со скоростью 250 миль в час. Мы взлетели в 8 часов, в 8.50 сбросили бактериологические бомбы, и в 9 ч. 30 мин сделали посадку. Перед сбрасыванием бактериологических бомб, мы зарядили их, затем нажатием кнопки на рычаге рулевого управления и сбросили бактериологические бомбы. Каждый самолет сбросил по 2 бактериологических бомбы, всего на Сибионни сбросили 8 бактериологических бомб. Мы не знали, какие бактерии были в этих бактериологических бомбах, мы знали только, что эти бомбы были бактериологическими. После посадки мы остановили самолеты на взлетно-посадочной дорожке и пошли в кабинет оперативного отдела эскадрильи, там оставили свои парашюты и шлемы, затем перешли через улицу и вошли в разведчасть, где нас ждал капитан Маклафлин. Он сказал: «Я приму их!». Это значило то, что он будет принимать рапорт о выполнении задания. После выполнения обычного задания любой офицер разведки мог слушать наш рапорт. Он провел нас в маленькую комнату, где докладывали о выполнении задания, где мы утром получили авиафотоснимки и особые указания. Во время выполнения задания я заметил, что бомбы, которые были сброшены первыми тремя самолетами, взорвались в воздухе. Командир звена видел, что бомбы, сброшенные мною, также взорвались в воздухе, поэтому мы доложили, что 8 дистанционных бомб взорвались в воздухе над объектом бомбардировки. Я заметил, что форма записывания докладов капитаном была обычная. Он задавал также обычные вопросы, как например: был ли бой в воздухе с противником, какая была погода в районе бомбардировки, какие были неисправности и трудности, встречали ли вражеские самолеты, фамилия и имя летчика, номер самолета и т. д. Истинные цели нашего задания не были затронуты. Мы доложили, что задание секретного боя выполнено успешно. Доклад начался в 9 ч. 40 мин и закончился в 9 часов 45 мин.
В тот день я вел самолеот № 055 и занимал 4-е место в авиозвене Харвэй был командиром звена, Грэйл — вторым, Пэджэтт третьим. После разрыва бактериологических бомб образовался сероватый туман, дым; так нам казалось, во всяком случае, сверху вниз. Звук взрыва бомбы в воздухе был вероятно не громким для тех, кто находил на земле по сравнению со звуком обычных бомб при разрыве. Все бактериологические бомбы были сброшены в западной части города Сибионни.
Участие нашей авиагруппы в бактериологической войне
Я уверен, что каждый летчик 18-й авиагруппы, судя по их поведению, принимал участие в бактериологической войне. Летчики, которые прибыли недавно, вроде меня, участвовали всего несколько раз в выполнении подобных заданий, а старый состав летчиков этой авиагруппы выполнял такие задания чаще. Лейтенанты Харвэй и Пэджэтт как будто уже привыкли к выполнению таких заданий, а Грэйл и я нервничали и испытывали страх при выполнении первой такой задачи. Я замечал, как проявлялось сильное беспокойство каждый раз после выполнения таких задании Джон В. Инглин, Мэл Суза, В. С. Санки, Пит Ниблэй, Джим Хорсли и другие младшие лейтенанты прибыли со мной в одно и тоже время в авиагруппу. Я замечал их волнение, но не спрашивал их и не шутил с ними, так как я соблюдал тайну бактериологической войны. Но по выражению и поведению старших лейтенантов Харвэя и Пэджэтта, я думаю, что они уже раз 5 выполняли задания бактериологической войны. Насколько мне известно, младший лейтенант Грэйл выполнил только одно такое задание, лейтенанты Г. Б. Армстронг и М. Сатэнштэйн выполнили задание по 3 раза. Младшие лейтенанты Джим Хорсли и Пит Ниблэй выполняли такие задания 2 раза. Видно, что они уже привыкли сбрасывать бактериологические бомбы.
Среди летчиков 67-й эскадрильи я знаю только одного летчика, старшего лейтенанта С. О. Армстронга, командира авиазвена «Н», которым распространял бактерии при помощи распылителя.
Примерно, 18 февраля я заметил, что автомашина, следуя за одним самолетом по взлетно-посадочной площадке, проводила дезинфекцию местности. Это был единственный случай, когда я заметил такое явление, но я не помню, было ли это в тот самый день, когда старший лейтенант С. О. Армстронг распространял бактерии при помощи распылителя; перед тем, когда я взлетал, всегда видел, как стоят 4 самолета с распылительными приспособлениями на северном конце аэродрома. В состав 18-й авиагруппы входили 2-я южно-африканская эскадрилья, 12-я, 39-я, 67-я бомбардировочно-истребительные эскадрильи. Очевидно в январе 1952 г. был уже разработан план сбрасывания бактериологических бомб. Поэтому, когда я прибыл в эту авиагруппу, план мероприятий был уже разработан. Насколько мне известно, я считаю, что для составления такого плана, для тренировок и подготовки потребовался, по крайней мере, 1 месяц. Это доказывает, что 18-я авиагруппа, приблизительно, в середине декабря 1951 г. или немного раньше уже применяла бактериологические бомбы. Судя по всем признакам, решение о ведении бактериологической войны американской армией в Корее было принято еще в начале осени 1951 г. Стало быть, этот отрезок времени в несколько месяцев потребовался для составления всех мероприятий, обеспечения необходимым материалами, подбора служебного персонала для ведения бактериологической войны.
Влияние бактериологической войны на моральное состояние личного состава нашей авиагруппы
В связи с ведением бактериологической войны моральный дух нашей авиагруппы падает. Я точно знаю, что никто из летчиков не желает выполнять заданий бактериологической войны. При исполнении обычных заданий летчики, отправляясь к самолетам, или возвращаясь после полета, всегда оживленно разговаривали. Однако, после выполнения задания по бактериологической войне, они считали, что чем меньше разговаривать, тем лучше. Летчики могут говорить только о том, куда они отправлялись для выполнения задания, но сами по своей инициативе, не рассказывают конкретно о выполнении своего задания, например, о воздушном бое, количестве сброшенных бомб и т. д. Во время беседы можно легко узнать тех, кто выполнял задания бактериологической войны в этот день, так как они всегда молчат; о выполнении задания бактериологической войны можно услышать случайно или во время беседы близких друзей друг с другом.
Если кто-либо случайно проболтался о выполнении задания бактериологической войны, то разговор на эту тому прекращается, и сразу же переводят разговор на другую тему.
Я помню как-то, после выполнения задания по бактериологической войне, я навестил младшего лейтенанта Р. Л. Майкла, который лежал в госпитале. Он меня спросил, чем я занимаюсь, и он по моему выражению и ответу сразу догадался, что я выполнял задание по бактериологической войне. Он сказал: «С одной стороны я рад, что нахожусь здесь, а не с вами и не вылетал для выполнения задания». До того, как он был ранен при аварии, он выполнил задания 2–3 раза. Я знаю, что он человек очень религиозный, поэтому, я думаю, что он не хочет выписываться из госпиталя, так как после этого может быть ему придется вылетать для выполнения задания по бактериологической воине. Я сказал ему, что меня ничто не радует. Он сказал, что вполне сочувствует мне. Летчики после выполнения задания по бактериологической войне бывают мрачными целый день. Они часто бывают в клубе, пьют вино и сильно переживают. Темой беседы за столом всегда являлись мысль о печальном положении американского правительства. Я помню, как вечером 15 февраля, после выполнения задания по бактериологической войне, старшие лейтенанты Харвэй Пэджэтт, младший лейтенант Грэйл и я вчетвером разговаривали о том, как бы мы хотели увидеть Трумэна, который бы управлял самолетом типа «Мустанг» над Кореей. Это казалось смешным, и мы сразу дали Трумэну прозвище «Джордж Второй» Прозвище «Джордж Второй» подходило полковнику Левинсону, командиру авиагруппы, и его называли так за спиной.
Однажды он, совершая полет со звеном Джорджа, занимал второе место. Когда он долетел до цели, то сбросил бомбы как попало. В это время командир звена приказал второму самолету вести звено к базе. Однако полковник Левинсон ответил, что он уже не знает свое точное местонахождение. Этот случай вызвал смех за его спиной, и прозвища «Джордж Второй» сохранилось за ним навсегда.
В клубе, у стола сидели только мы вчетвером, другие видимо, решили дать нам самим пережить наши чувства, вызванные выполнением нашего задания. Это уже стало привычкой, так как мы считаемся с чувствами тех, кто не хочет говорить о бактериологической войне или не хочет, чтобы напоминали им об их участии в этом деле. В средних числах февраля, однажды вечером, в офицерском клубе произошел следующий случай: сидящий рядом со столом старшего лейтенанта С. О. Армстронга, спросил его, что он сделал в этот день. Он уже выпил изрядно, поэтому Армстронг ответил громко: «Ясно, что я не распространял бактерии». Командир 67-й эскадрильи, подполковник Кроу, который сидел рядом с нами услышав это, сразу встал и вывел лейтенанта Армстронга из клуба и где беседовал с ним минут 15; после этого старший лейтенант Армстронг ушел совсем из клуба в свою палатку. После этого случая все люди замолчали. Потом кто-то крикнул: «Дайте еще пиво!» и разговор возобновился, но каждый уже следил за своей речью.
Я не знаю, какое мнение среди солдат о бактериологической войне, так как мы встречаемся с ними очень редко. Но я точно знаю, что когда мы садимся в самолет, начальник наземной команды бывает обычно очень разговорчивым. Однако утром 15-го февраля он мне сказал только два слова «Доброе утро», в то время как обычно при встрече с летчиками начальник наземной команды приветствует словами с пожеланиями: «Доставьте, пожалуйста, этот самолет обратно, самолетов у нас немного» и т. п.
Приложение NN. Показания американского военнопленного летчика, старшего лейтенанта Книсса, об его участии в бактериологической войне, ведущейся американскими войсками в Корее (ISCK/5)
Мое имя Паул Р., фамилия Книсс; я являюсь офицером резерва военно-воздушных сил Соединенных Штатов. Мое военное звание — старший лейтенант, мой личный военный номер АО 1909070. Я родился 29 апреля 1927 г. в Монмосе, штата Иллинойс. Адрес моей жены: штат Тексас, Сан Антонию, юго-западная военная дорога 1103. Адрес моих родителей: Иллинойс, Монмос, Южная 7-я улица 339.
В декабре 1946 г. я поступил в военно-воздушный флот, где мне дали военное звание капрала. Потом я стал пилотом и работал в качестве инструктора при воздушной базе в Грэйге (Graig) до 30 января 1952 г., т. е. до откомандирования меня в Корею. 21 февраля 1952 г. я прибыл в лагерь Стонман (Camp Stoneman), Калифорния, для дальнейшего назначения за границу с 5 другими инструкторами из Грэйга, которые также отправлялись за границу. Их фамилии: старший лейтенант Джон Карлтон, старший лейтенант Джон Янсен, старший лейтенант Джеймс Кэмп, старший лейтенант Роберт Маннинг и старшин лейтенант Рандолл. Из лагеря Стонман мы были посланы в Корею. Мы прибыли на К-46 (база для «F-51», примерно в 5 милях севернее Вонжу) 20 марта 1952 г. Я был прикомандирован к 12-й истребительно-бомбардировочной эскадрилье, 18-й истребительно-бомбардировочной группы и летал на самолете типа «F-51».
В июне 1951 г., когда я был еще в Грэйге, присутствовал на лекции в комнате для полетов нашей эскадрильи. Там присутствовали все пилоты 3616-й эскадрильи для тренировки.
Нашим лектором был капитан Лаури, который являлся офицером информации и воспитания нашей авиачасти. Он детально разъяснил нам организацию наземной противоатомной обороны. Он заявил, что атомная бомба наносит не больше вреда, чем обыкновенная бомба, но район разрушения ею будет больше. Способами предохранения себя являются: лечь на землю, забраться под стол или же встать за стену и тем самым предохранить себя от взрыва бомбы. По его данным, взрыв бомбы убивает человека на расстоянии 3/4 мили, если он не спрячется за что-нибудь; радиация не нанесет вам вреда, если вы будете находиться за полмили от бомбы. Он указал, что жгучая жара убьет каждого на расстоянии 1/4 мили от места взрыва.
Он также сказал, что большую опасность представляет бактериологическая война, которую намечают вести другие страны. Он заверял, что другие страны могут распространять бактерии при помощи бактериологических бомб; они могут быть также завезены вражескими агентами или же будут заброшены артиллерийскими снарядами с подводных лодок. Он выразил надежду, что в 1952 г. весь военный персонал пройдет специальный курс бактериологической войны, им выдадут предохранительные маски и сделают специальные прививки против бактерий. Пилоты нашей эскадрильи спросили его, где он получил такую информацию, но он не ответил и только заверял нас, что об этом мы узнаем позднее.
Через день после того, как, мы прибыли в лагерь Стонман, т. е. 22 февраля, все мы, вновь прибывшие, совместно с другими группами, которые также направлялись в Корею, были проинструктированы в течение 15 минут капитаном Холлеманом. Старший лейтенант Чарльз Крон, который проходил тренировку со мной на авиабазе воздушного флота в Барксвене, штата Луизиана, также присутствовал на этой лекции; он был назначен летать на «В-26» в Корее. Всего на лекции присутствовало 50 пилотов. Капитану Холлеману около 35 лет, ходит в очках, рост его около 6 футов, волосы темного цвета и слегка лысоват. Он указал, что ходят различные слухи о том, что Америка применяет бактериологическое оружие в Корее. Он говорил, что эти слухи неправдоподобны, и мы должны отвергнуть эти слухи. Америка имеет, как он говорил, бактериологические бомбы и бактерии могут быть распространены путем опыления при помощи самолетов, но мы не применяем это и желаем, чтобы все вы, военнослужащие, если услышите разговоры о бактериологической войне, то опровергайте эти слухи. Мы имеем в Америке бактериологические бомбы «VT» (с дистанционными взрывателями) и мы также имеем бомбы с парашютами для ведения бактериологической войны. Такие бомбы с парашютами могут быть наполнены больными животными и насекомыми и когда они будут выброшены из бомбы, распространяют болезни. Мы также можем распылять бактерии прямо с самолетов. Мы можем также занести их на вражескую территорию нашими агентами, которые могут заразить источники водоснабжения всех больших и малых городов. Капитан Холлеман дал нам всю эту информацию в лагере Стонман, в оперативной комнате. После этой лекции я и другие пилоты нашей группы обсуждали содержание лекции. Я, как и другие военнослужащие были того мнения, что мы не применяем бактериологического оружия, а слухи же являлись пропагандой северокорейцев. Мы считали, что наше правительство естественно желает пресечь все эти слухи.
21 марта, когда мы прибыли в Корею, на базу К-46, мы шесть пилотов: лейтенанты Карлтон, Янсен, Кэмп, Маннинг, Рандолл и я опять прослушали одночасовую лекцию капитана Маклафлина. Ему было около 30 лет, ростом он около 6 футов. Он был офицером разведки нашей авиагруппы. Инструктаж происходил в комнате, где докладывали о выполнении заданий; комната была закрыта на ключ. 18-я истребительно-бомбардировочная авиагруппа ведет бактериологическую войну с 1 января 1952 г. Капитан Маклафлин заявил, что в настоящее время мы применяем два типа бомб: бактериологическую бомбу «VT» и бомбу с парашютом для сбрасывания животных. «Мы собираемся начать распыление бактерий с наших самолетов в июне. 30 апреля 1952 г. мы пошлем 4 самолета нашей авиагруппы в Тачикава (Япония), чтобы снабдить их аппаратами для распыления бактерий. Там, за кабиной пилота, установят бак для помещения бактерий, откуда они будут распыляться позади самолета. Самолеты будут готовы 15 июня, и тогда мы проинструктируем всех пилотов авиагруппы, как распылять бактерии. Этот метод успешно применялся в Корее».
«В наших бомбах (VT), — как указал капитан Маклафлин, — мы будем применять три вида болезней: брюшной тиф, малярию и бубонную чуму. Кажется, он упомянул малярию, но этого я точно не помню. Эти бомбы будут доставлены из Вонжу специальным грузовиком и будут загружаться на самолеты за 15 минут до полета (в то время, как наши самолеты обычно загружаются за 2 часа до полета). Этот грузовик закрытый и если вы увидите его, то узнаете сразу. Самолет загружается специальной командой из отдела вооружения и эта команда при погрузке носит белую форму, маски и перчатки. Не бойтесь этих бомб. На вас не будет особого снаряжения; бактерии хорошо изолированы в бомбах. Самолет подвергнется дезинфекции после возвращения с задания».
«У нас нет, — продолжал он, — специальных самолетов для ведения бактериологической войны; мы применяем самолеты, которые у нас имеются. По возвращении с задания вы после рапорта сразу же примите душ, а на следующий день вам исследуют кровь с тем, чтобы проверить всё ли в порядке. Если по каким-либо причинам вы не сможете выполнить задания, вы не должны сбрасывать бомбы зря, а вернитесь на базу К-46. Вы никогда не должны говорить о бактериологической войне, и будете всегда, после выполнения задания, докладывать так, как я вам укажу. Вы дадите подписку после этого собрания, что вы не будете обсуждать между собой или с кем-либо этот вопрос. Содержание данной лекции будет считаться «совершенно секретным». Наше правительство будет отрицать факт ведения бактериологической войны, насколько это будет возможным. Не переживайте в душе по поводу применения бактериологического оружия, так как все другие пилоты нашей авиагруппы уже применяют его и это будет вестись в большем масштабе и в будущем».
Такие бомбы, — продолжал капитан, — будут всегда сбрасываться с четырех самолетов одновременно. Вы спикируйте с высоты 10000 футов до 6000 футов и сбросьте ваши бомбы над целью. Бомба взорвется, примерно, в 100 футах от земли и бактерии рассеются, примерно, в окружности 100 ярдов. Если бомба не взорвется в воздухе, а взорвется на земле, то бактерии будут убиты взрывом. Если бомба взорвется в воздухе, то бактерии будут рассеяны силой взрыва. Такие бомбы будут сброшены недалеко от города, но не в самом городе, так как северокорейцы широко применяют дезинфицирующие вещества в своих городах, которые убивают бактерии. Мы сбрасываем наши бомбы вблизи больших городов с таким расчетом, чтобы люди и животные могли занести болезни в города, где бактерии будут распространяться, но эти бактерии должны попасть на животных или людей в течение трех часов, иначе они погибнут». По указанию капитана Маклафлина эти бактерии являются паразитическими, и они не могут жить долго самостоятельно; но в живом организме — могут жить. После успешного выполнения задания вы доложите: «Задание выполнено, результаты не наблюдались», а в газетах будем сообщать о «подавлении зенитного огня».
Бомба, как указал капитан Маклафлин, похожа на обыкновенную 500-фунтовую бомбу «VT» и не имеет каких-либо специальных пометок.
Эта бомба, как указал капитан Маклафлин, будет применяться только одним из опытных пилотов нашей авиагруппы. Он спикирует с высоты 10000 футов до 1000 футов и сбросит бомбы. На задней части бомбы раскроется дверка, откуда вырывается парашют и бомба медленно упадет на землю. При ударе бомбы о землю, бомба разъединится на две части. При раздвоении бомбы животные или насекомые выходят оттуда. В этих бомбах мы помещаем крыс, вшей, мышей и блох. Такие бомбы будут сброшены также около больших городов, но не в самом городе, так как городское население может истребить животных и насекомых. Эту бомбу пилот, во время доклада, должен называть «неразорвавшейся». Вы сможете узнать эту бомбу по дверке и шарнирам, которые соединяют две части бомбы. С вышеуказанными типами бомб вы не должны летать выше 12000 футов, так как животные, насекомые и бактерии могут погибнуть от холода и недостатка кислорода. Капитан Маклафлин продолжал: «Я напоминаю вам, еще раз, что нигде не следует говорить об этой информации, иначе вас предадут суду военного трибунала». Этими словами он закончил свои указания. Инструктаж длился с 08.00 ч. до 09.00 ч.
На этом инструктаже присутствовали следующие лица: я, старший лейтенант Джон Карлтон, старший лейтенант Джон Янсен, старший лейтенант Роберт Маннинг, старший лейтенант Джеймс Кэмп и старший лейтенант Рандолл. Мы все были инструкторами в Грэйге и были направлены в эту авиагруппу одновременно.
Капитан Маклафлин после инструктажа потребовал от нас подписку о молчании. После подписания мы их ему вернули. Эти обязательства были в 10 дюймов длиной и в 2 дюйма шириной. Насколько я помню, обязательства были следующего содержания:
Я, нижеподписавшийся, не буду обсуждать информацию, сообщенную на собрании 21 марта 1952 г. и если это случится, то я подлежу осуждению по параграфу военного устава. Подпись
Я забыл точный номер параграфа военного устава. Офицер разведчасти нашей авиагруппы хранит эти подписки в своем кабинете. Если кто-либо из пилотов разгласит факт ведения бактериологической войны, то он будет предан военному трибуналу, а обязательство будет служить основанием.
Я чувствовал отвращение к себе при мысли о применении бактериологического оружия, но я чувствовал, что у меня нет другого выбора и я должен делать то, что приказывают; я также вспомнил слова капитана Холлемана, которому я верил, и на этот раз стал обдумывать кто прав, кто виноват в этой бактериологической войне.
27 марта 1952 г. в 5 ч 30 мин я, капитан Томас (командир нашего авиазвена), капитан Брутон и старший лейтенант Флур и все те, которые принадлежат к 12-й истребительно-бомбардировочной эскадрилье, получили инструкцию перед выполнением задания бактериологической войны. Мы были проинструктированы капитаном Маклафлино в комнате, где обычно дают инструктаж. Инструктаж проходил при закрытых дверях. Капитан Маклафлин показал нам аэрофотографию — горы с открытыми пятнами, что в 10 милях от Саривона. Снимки были размером, примерно, в 12 дюймов длиной и в 8 дюймов шириной, которые были засняты 67-й тактико-разведывательной группой. Открытые пятна на горе были артиллерийскими позициями. Я начал рассматривать снимки с лупой, но ни пушек, ни артиллерийских позиций не заметил. «Вашей задачей является подавление зенитного огня», — сказал капитан Маклафлин. «Вы вылетите в 07.00 и будете над целью в 08.00. В пути следования к цели вы будете лететь на высоте 10000 футов. Когда вы долетите до цели, вы спикируете и с 6000 футов сбросите ваши бомбы. По возвращении вы будете докладывать мне по форме: «Задание выполнено, результаты не замечены».
Наш инструктаж длился 15 минут. После инструктажа я прошел в рабочую комнату нашей эскадрильи и одел свое летное снаряжение. В 06 ч. 45 мин я пошел к своему самолету. Два человека в белых комбинзонах. в респираторах и в перчатках загружали мой самолет бомбами. Они брали бомбы с грузовика и прикрепляли их руками к бомбодержателям. Эти бомбы грузились как обыкновенные 500-фунтовые бомбы «VT» и не имели каких-либо особых опознавательных знаков. Когда они закончили погрузку и отъехали, я осмотрел свои бомбы, чтобы проверить насколько прочно они держатся в бомбодержателях. Мой самолет, как и три других самолета, имел две 500-фунтовые бомбы.
Мы стартовали в 07.00 и набрали высоту 10000 футов. В 08.00 мы прилетели к нашей цели, которая находилась в 10 милях южнее Саривона примерно, в 100 футах от железной дороги. Мы спикировали до 6000 футов и сбросили наши бомбы. Две бомбы взорвались на земле, остальные шесть — в воздухе. Бомбы, которые взорвались на земле, дали сероватый туман дыма; дым поднялся на высоту 100 футов и через 45 секунд исчез. Мы вновь поднялись на высоту 10000 футов и вернулись на базу К-46. Когда мы приземлились, было ровно 09.00; мы пошли к капитану Маклафлину и в комнате разведчасти доложили ему: «Задание выполнено, результаты не замечены». После этого экипаж принял душ. Принимая душ, я сказал капитану Томасу: «Это может очистить мое тело, но моя совесть никогда не будет чистой после такого преступлениям». 28 марта в 08.00 наш доктор сделал нам исследование крови.
О сбрасывании бактериологических бомб, лично я знаю следующие факты: 29 апреля старший лейтенант Далео сказал мне, что он и старшие лейтенанты Кюрри, Джон Янсен и Рандолл 5 апреля сбросили 8 бактериологических бомб «VT» в 5 милях южнее Синъанжу (все эти пилоты были из 12-й истребительно-бомбардировочной эскадрильи). Он также сказал, что подполковник Креин, командир нашей эскадрильи (12-й эскадрильи), 15 марта сбросил две парашютные бомбы в 5 милях восточнее Санчон. 5 мая в 09.00 я слышал, как подполковник Кроу, командир 67-й эскадрильи, сказал капитану Маклафлину, что он сбросил две «неразорвавшиеся» бомбы недалеко от Пхеньяна. Они были бактериологическими бомбами с парашютами. 21 мая капитан Томас сказал мне, что старший лейтенант Эд Вилльямс, из 67-й истребительно-бомбардировочной эскадрильи, вел звено из четырех самолетов на позицию, что в 5 милях восточнее Кунари, для выполнения задания по «подавлению зенитного огня». Мы знали, что тогда они сбросили 8 бактериологических бомб «VT».
Я хочу довести до сведения читателей данного показания, что поскольку у меня имеется чувство справедливости, и поскольку я могу отличить верное от неверного, сознание неправоты заставило меня рассказать об этих фактах. С того дня, как я начал совершать эти преступления моя совесть все время укоряла меня и я уверен, что каждый, кто отличает справедливость от несправедливости будет испытывать то же самое чувство. Эта бесчеловечная война должна быть прекращена. Я выдвигаю эти факты перед всем миром и подтверждаю, что вооруженные силы Соединенных Штатов применяют в Корее бесчеловечное оружие. Это оружие применяется не только против северокорейских войск и китайских добровольцев, но и также против населения Северной Кореи. Гражданское население Северной Кореи уже ужасно пострадало от войны, а сейчас оно подвергается еще самым бесчеловечным методам войны Обязанность всех народов мира — обратить внимание на факты, приведенные мною, и потребовать немедленного прекращения бактериологической войны в Северной Корее. Народ Соединенных Штатов должен потребовать, чтобы ни одна страна не применяла такого вида оружия войны. Только тогда, когда каждый человек в мире выполнит свой долг в борьбе за запрещение войны и бесчеловечных преступлений, мы достигнем всеобщего мира. Все люди мира являются братьями и до тех пор, пока мы не научимся жить вместе и помогать друг другу, мы не будем иметь всемирного мира, которого мы так жаждем.
Паул Р. Книсс (подпись)20 июля 1952 г.
Комментарии редакторов на показания Книсса.
Налицо имеется ряд противоречий между свидетельскими показаниями Книсса и О'Нила, хотя оба пилота служили в 18-й истребительно-бомбардировочной авиагруппе, оба летали на самолете типа «F-51» и оба инструктировались офицером разведчасти авиагруппы, капитаном Маклафлином. Основными моментами сходства в свидетельских показ двух пилотов можно отметить:
1. Оба пилота, по прибытии на базу, были немедленно инструктированы капитаном Маклафлином в группах по несколько человек. О'Нил заявил, что обязанностью Маклафлина было инструктировать всех пилотов по ведению бактериологической войны, прибывающих на базу для выполнения заданий.
2. Идентичность применяемых средств: бактериологическая «VT», бомба с парашютом и с насекомыми, зараженными бактериями или с мелкими животными, и распыление бактерий непосредственно с самолетов.
3. Необходимость сохранения тайны.
4. Высота, с которой бомбы «VT» должны быть сброшены. О'Нил, показал, что он сбросил с высоты 7000 футов, а Книссу было приказано сбросить бомбу с высоты 6000 футов.
5. В бактериологической войне могут быть также использованы артиллерийские снаряды, но бактериологические бомбы наиболее эффективны.
6. Специальная команда занимается погрузкой бактериологических бомб.
7. Установлена особая форма доклада о результатах выполнения заданий и, что капитан Маклафлин будет лично принимать их.
Расхождения в показаниях:
1. О'Нилу было сказано, что вне зависимости от взрыва бомбы «YT» в воздухе или на земле, бактерии останутся живыми. Книссу же было сказано, что при взрыве бомбы на земле бактерии будут убиты силой взрыва; бактерии могут остаться живыми, если бомба взорвется на высоте 100 футов от земли. Оба подтверждают, что бомбу «VT» следует взорвать на высоте 100 футов.
2. Книсс был предупрежден не летать выше 12000 футов, так как бактерии и насекомые погибнут из-за недостатка кислорода и от холода. О'Нилу про это не говорили.
3. О'Нилу было сказано, что бактериологические бомбы будут сброшены на города или районы, где сконцентрировано много воинских частей. Книссу же было сказано сбрасывать бактериологические бомбы около больших и маленьких городов, примерно в 5–10 милях от города; это видно из выполненных ими заданий или же из известных ему фактов.
(Следует отметить, что Книсс был инструктирован двумя месяцами позднее О'Нила. Американская армия к этому времени поняла, что бактериологическое оружие, применяемое ей по крайней мере три месяца не при носило желаемых результатов. Вполне понятно, что специалисты будут искать всевозможные причины неуспеха этого дела. Ко времени, когда инструктировали Книсса, производились попытки устранить все неблагоприятные факторы. Американская армия пришла к выводу, что бактериологическая война не так проста, как ей раньше казалось. Книссу было конкретно сказано не сбрасывать бактериологические бомбы на города ввиду противоэпидемических мер, принятых корейским народом).
4. О'Нилу было сказано, что в случае, если ему не удается сбросить свои бактериологические бомбы в Северной Корее, то выбрать какое-нибудь безлюдное место в Южной Корее, сбросить их там и дать знать ближайшей радарной станции, чтобы она определила место сброса бомб, куда затем будет послана специальная команда для доставки их обратно на базу. (А Книссу было сказано в таких случаях не сбрасывать бомбы и вернуться на базу). Подтверждением этого является сообщение всех американских телеграфных агентов в начале марта о том, что в отдаленной горной деревне в Южной Корее возникла «необъяснимая» вспышка сыпного тифа. Весьма вероятно, что это и было результатом такого сброса летчиками «неразрывающихся» бомб, которые в действительности взорвались во время удара бомбы о землю.
5. О'Нил говорит, что распыление бактерий было начато с середины февраля, согласно инструктажа. Книсс же показал, что распыление аэрозоля начнется только с середины июня и что самолеты будут отправлены в Японию в конце апреля для оборудования. О'Нил и Книсс утверждают, что их показания правильны. О'Нил действительно видел самолет с приспособлением для распыления бактерий, который находился отдельно от других самолетов. Это объясняется двумя причинами.
(а) Первые пробы распыления бактерий не были успешными, и необходимо было улучшить методы, поэтому их применение временно было приостановлено.
(б) Потери самолетов с опылительными приспособлениями были крайне большими (или потери самолетов «F-51» были настолько значительными, что самолеты с опылительными приспособлениями были использованы для обычных боевых действий) и поэтому временно прекратили осуществление этого плана. Интересно отметить, что Маклафлин сказал Книссу, что метод распыления бактерий уже успешно применяется в Корее и что февраль был месяцем, когда потери американских военных самолетов были наиболее высокими.
6. Книсс и другие были вынуждены дать подписку, тогда как от О'Нила и других не потребовали этого. 22 января, когда О'Нил получил инструктаж, корейско-китайская сторона еще не указывала о бактериологической войне и действительно не было еще доказано, что она уже началась. До 21 марта было много разговоров о бактериологической войне, которые вызвали споры и разговоры на авиационных базах. Это видно из показаний военнопленных и, конечно, необходимость пресечения таких разговоров логически была более актуальной 21 марта, чем 22 января. 22 февраля при инструктаже в лагере Стонман, на котором присутствовал Книсс, было приказано отрицать все слухи о том, что американское правительство применяет бактериологическое оружие. Очевидно, такой инструктаж еще не был необходим для О'Нила во время его инструктирования.
7. Большие предосторожности были приняты для сохранения здоровья летчиков в период, когда Книсс начал участвовать в бактериологической войне. Пилотам начали исследовать кровь после выполнения заданий по бактериологической войне.
Заключение
Расхождения между показаниями вышеуказанных двух пилотов показывают, что американское правительство изменяет свои методы ведения бактериологической войны наряду с усовершенствованием бактериологического оружия. (Редакторы).
[1] Доклад международной научной комиссии по расследованию фактов бактериологической войны в Корее и Китае. — Пекин, 1952.
[2] Синтетический лекарственный препарат, применяется для лечения разных форм малярии, а также как противоглистное средство и для лечения кожного лейшманиоза и красной волчанки. В России более известен под названием акрихин.
[3] Полигон был создан в 1917 г. после вступления США в Первую мировую войну. Старейший испытательный полигон Сухопутных войск США. Занимает территорию 29,3 тыс. га. Географически разделён рекой Буш на 2 зоны — северный абердинский район и южный эджвудский (арсенальный). Сюда подходят железнодорожные пути, есть взлетно-посадочная полоса. На базе постоянно работают свыше 11 тыс. человек военного и гражданского персонала (2003). Здесь располагается крупнейшее отделение (всего в составе Лаборатории пять отделений) Лаборатории сухопутных войск США ARL (Army Research Laboratory) - ведущего центра министерства обороны США по организации и проведению фундаментальных и прикладных исследований в интересах обеспечения сухопутных войск ключевыми технологиями и аналитическими исследованиями.
[4] Сайт авиабазы - http://www.nellis.af.mil/.
[5] Имеется ввиду радиовзрыватель. VT—Variable Time fuze, т. е. неконтактный взрыватель с переменным временем срабатывания.
[6] Про фосфатный буфер см. в тексте статьи.
Михаил Васильевич Супотницкий
Российский микробиолог, полковник медицинской службы запаса, изобретатель, автор книг и статей по истории эпидемий чумы и других особо опасных инфекций, истории разработки и применения химического и биологического оружия. Заместитель главного редактора научно-практического журнала «Вестник войск РХБ защиты» Министерства обороны РФ.