НЕСОСТОЯВШАЯСЯ БИОЛОГИЧЕСКАЯ ВОЙНА. VI. Повелители эпидемий
Цикл статей по истории биологического оружия
I. Боги-«биотеррористы» и древние отравители // Офицеры. — 2011. — № 5. — С. 56-61.
II. Средневековые «сеятели чумы» // Офицеры. — 2011. — № 6. — С. 56-61.
III. Бактериологические диверсии Первой мировой // Офицеры. — 2012 — № 1. — С. 58–63.
V. Крах «отряда 731» // Офицеры. — 2012 — № 3. — С. 62–67.
VI. Повелители эпидемий // Офицеры. — 2012 — № 5. — С. 56–61.
VII. Бактериологическая война в Корее // Офицеры — 2013. — № 1. — С. 58–63.
VIII. От расцвета до запрета // Офицеры — 2013. — № 3. — С. 58–61.
«Вопрос о значении бактериологического оружия будет оставаться спорным до тех пор, пока это оружие не проверят в действии. Возможно, что вскоре это будет сделано. Разумно допустить, что любой метод, дающий преимущества воюющей стране, будет ею незамедлительно использован. Существует только один логический путь: всесторонне исследовать возможности бактериологического оружия, сделать все необходимые приготовления для уменьшения его эффективности и тем самым снизить вероятность его применения (противником). В планировании этих действий целесообразно учитывать точку зрения агрессора и уделить особое внимание характеристикам, которыми могло бы обладать наступательное бактериологическое оружие»
Выдержка из рекомендаций, содержавшихся в докладе Национальной академии наук США от 1942 г.
С лицемерием плачущего крокодила, переваривающего 50 млн. жертв ковровых бомбежек, массовых расстрелов, голодной смерти и рабского труда концентрационных лагерей, «цивилизованное сообщество» до сих пор стесняется своих разработок биологического оружия (БО), осуществляемых в годы Второй мировой войны и в послевоенный период. Дьявол любит делать вид, что он не существует, даже тогда, когда с ним соприкасались, его видели, и с ним соучаствовали тысячи людей.
Стреловидные элементы американских спецслужб, предназначенные для индивидуальных убийств с помощью химических или биологических агентов . Такое оружие было запрещено «Конвенцией о законах и обычаях сухопутной войны», подписанной США в 1907 г . в Гааге.
В США разработку БО начали в конце 1941 г. почти на 10 лет позже, чем в европейских демократиях, и уже после того как Европа была оккупирована нацистами, а с азиатских фронтов стали приходить тревожные новости о сбрасывании японскими самолетами на китайские города блох, зараженных возбудителем чумы. Возглавлявший в предвоенные годы химическую службу американской армии генерал Амос Фрайс (Amos A. Fries) вполне обоснованно отклонял подобные идеи, указывая на то, что БО больше является темой для разговоров в кабинетах, а не реальным боевым средством, так нет эффективных способов применения бактерий на поле боя.
В ноябре 1941 г. по инициативе министра обороны Генри Л. Стимсона (Henri L. Stimson) Министерство обороны США создало комиссию по оценке опасности биологической войны (комитет WBC). Координация работ по разработке БО осуществляла специально созданная консультативная группа («Военная исследовательская служба», ВИС) для обеспечения секретности включенная в состав…Собеса, т. е. Федерального агентства социального обеспечения США, контролировавшего деятельность системы здравоохранения и социальных служб. Возглавил группу Дж. У. Мерк (George W. Merck), президент фармацевтической фирмы Merck & Co., Inc. — крупный, энергичный и решительный человек. Ему очень быстро удалось организовать проведение секретных исследований в 28 ведущих американских университетах. К концу 1943 г. военное ведомство построило сеть хорошо оснащенных институтов в Форт-Детрике (шт. Мэриленд). ВИС совместно с химической службой армии США установила контакты с аналогичными службами Канады и Соединенного Королевства.
Группа ученых осматривает оборудование в лаборатории в Форт-Детрике для производства ботулинического токсина. . В первом ряду на снимке ( слева направо ) — Н. Р. Хаусон из Университета шт. Огайо, Г. Б. Рид из Куинского университета, Ч. А. Митчелл из министерства сельского хозяйства США, Э. Г. Д. Мюррей из Университета Макгипла и полковник О. К. Вулперт; во втором ряду — Дж. Крэги ( справа ) из Торонтского университета и полковник А. Т. Томпсон
Советники по бактериологическому оружию, собравшиеся в Форт-Детрике на совещание с работавшими там учеными. В центре группы — Дж. Мерк, президент фирмы Merck & Co., Inc. Слева направо — директор по научной части И. Л. Болдуин, капитан Н. С. Прайм, бригадный генерал У. А. Борден, контр-адмирал Дж. Зюрер, капитан 3-го ранга У. Б. Сарлз, полковник Вулперт и подполковник Н. Пайл
Но превратить БО в оружие массового поражения оказалось не так просто, как полагали его апологеты, основываясь на описаниях массовых эпидемий прошлого. Японские специалисты из отряда 731 считали гибель бактерий во время взрывного диспергирования основной причиной неудач полигонных экспериментов по заражению людей через органы дыхания. Они пытались свести гибель бактерий к минимуму используя для снаряжения биологическим агентом хрупкий керамический контейнер и размещая небольшой заряд взрывчатого вещества на его поверхности. Керамическая оболочка контейнера по замыслу генерала Исии должна экранировать биологический агент от термического воздействия взрыва.
Война в Европе шла без перспектив на быструю победу. Противник преподносил новые сюрпризы в виде баллистических ракет, быстроходных океанских подводных лодок, реактивных самолетов. И на все это необходимо было дать быстрый ассиметричный ответ, — оружие на тот случай, когда «другие обычные способы обороны окажутся не состоятельными». Задача не казалась особенно сложной. Для создания биологических боеприпасов использовалось то, чем уже располагала химическая служба — кассеты зажигательных бомб и выливные авиационные приборы (ВАПы).
Кассетная 500 фунтовая биологическая бомба М33. Включала 108 субэлементов М114.
Специалисты Великобритании, Канады и Соединенных Штатов, так же как и японцы, были убеждены, что низкая эффективность биологических боеприпасов связана с гибелью агента при взрывном диспергировании. И что решение задачи по сохранению биологического агента при взрыве надо искать в уменьшении термического воздействия на биологический агент в момент диспергирования. Их работа все годы войны концентрировалась главным образом на оптимизации количества снаряжаемой рецептуры, конфигурации разрывного заряда, характеристик корпуса боеприпаса и типа взрыва. Американским военным на основе 4-х фунтовых зажигательных бомб М-69 и М-74 удалось создать 4-х фунтовую бомбу, пригодную для снаряжения 500- и 1000-фунтовых кассет. Бомба под названием М114, стала первым бактериологическим боеприпасом, принятым на вооружение армии США.
Бактериологический боеприпас М114. Его длина составляла 21 дюйм, диаметр 15/8 дюйма. Внутри, по оси бомбы, располагался цилиндр со сжиженным газом (как правило, с углекислым газом). Вокруг цилиндра помещали 300–400 г сухой рецептуры биологического агента или 320 мл жидкой рецептуры. Носовое основание бомбы имело гексагональную форму, позволяющую формировать кластеры таких бомб, и включало высокочувствительный всепогодный взрыватель, срабатывающий при ударе о поверхность и вызывающий нарушение герметичности цилиндра со сжиженной углекислотой. При ударе такого боеприпаса о землю газ освобождался и, не нагревая, выбрасывал заряд рецептуры через отверстие в хвостовой части бомбы.
К началу операции «Оверлорд» (6 июня 1944 г.) у США имелись всего несколько бомб с возбудителями сибирской язвы, и то предназначенные для полигонных испытаний. Однако противника надо было дезинформировать. Для этого командование американской армии организовало проведение прививок нелицензированным ботулиническим анатоксином 100 тыс. солдат, надеясь тем самым убедить Германию, что союзные войска готовятся нанести ответный удар биологическим оружием, в случае если на его применение решится Германия.
После войны на основе боеприпаса М114 была создана 500 фунтовая, так называемая перьевая бомба (feather bomb) М115, оставившая свой сибиреязвенный «след» на Корейском полуострове в 1952 г. Бомба заполнялась сухими рецептурами, дезагрегированными легким и сухим носителем — птичьими перьями. На вооружение американской армии она была принята в 1953 г., уже после испытания в Корее.
Были разработаны и другие системы боеприпасов. Например, для увеличения площади поражения и повышения однородности создаваемого облака биологического аэрозоля, американскими военными была создана полуфунтовая бомба Е61R4, заполняемая только 35 мл биологического агента, но 4 таких бомбочки (bomblets) по площади поражения дважды перекрывали площадь поражения одной М114. Их в количестве 544 штук кластировали в 750 фунтовую кассетную бомбу E133R3.
Скопировав боеприпас, примененный японцами в годы Второй мировой войны в Китае, американцы создали 80 фунтовую баллонную бомбу, предназначенную для поражения растений. Бомба представляла собой цилиндр диаметром 32 дюйма и 24 дюйма высотой, сделанный из горючего материала. Его внутренне пространство включало 5 изолированных отсеков, каждый заполнялся перьями и сухими рецептурами биологических агентов, поражающих растения. Агенты в контейнерах были сгруппированы вокруг нагревателя химического типа. Контейнер открывался благодаря барометрическому механизму на определенной высоте или механическому таймеру через заданное время, биологическая рецептура рассеивалась по полям, контейнер поджигался химическим нагревателем, и доказать применениеи БО было уже невозможно.
Работы по созданию на основе ВАПов устройств, распыляющих биологические агенты, проводились в Великобритании, Канаде и Соединенных Штатав. Основная проблема, с точки зрения разработчиков БО, состояла в создании таких устройств, в которых распыляемый материал подвергался бы минимальным воздействиям. В полигонных опытах использовались суспензии бактериальных агентов и сухие рецептуры с определенным размером частиц. В качестве имитатора токсинов применялись препараты альбумина куриного яйца. Но результаты аэробиологических экспериментов союзников мало отличались от тех, что независимо от них получал японский генерал Исия в отряде 731. Когда удавалось добиться хороших результатов по выживаемости биоагентов в аэрозоле, не происходило инфицирования экспериментальных животных, попавших в облако такого аэрозоля. А если оно все же и происходило, то достигалось таким количеством биоагента, которое в принципе невозможно доставить на поле боя ни ВАПами, ни кассетными боеприпасами. Результаты экспериментов на животных свидетельствовали, что создаваемый имевшимися боеприпасами и ВАПами биологический аэрозоль не проникает в глубокие отделы легких. О победных реляциях времен войны, в которых БО представлялось как существующее оружие массового поражения, старались не вспоминать — самые опасные микроорганизмы, оказавшись в аэрозоле, утрачивали свою смертоносность. Финансирование программы по БО в 1947 г. было значительно уменьшено.
Пока военные бесполезно взрывали свои боеприпасы на полигонах и в специальных камерах, подсчитывая количество выживших микроорганизмов, инициатива в аэробиологических исследованиях перешла к гражданским. В 1948 г. группа американских ученых, возглавляемых фтизиатром Вэллсом (W. F. Wells), обнаружила, что решающее значение для развития туберкулезной инфекции имеет не количество вдыхаемых живыми туберкулезных бацил, а величины частиц аэрозоля, в составе которых эти бациллы проникают в легкие человека. Они показали, что только частицы бактериального аэрозоля, имеющие размер менее 5 микрон, т. е. отдельные бактериальные клетки, могут инфицировать легкие кролика, более крупные задерживаются в верхних дыхательных путях и не вызывают инфекции. Тогда вспомнили о довоенной работе немецкого ученого Финдейзена (W. Findeisen, 1935), выполнившего первое серьезное изучение возможности проникновения частиц разных размеров в дыхательные пути. Финдейзен предложил принцип математического моделирования процессов проникновения и оседания аэрозольных частиц в дыхательных путях с учетом анатомического строения, броуновского движения, седиментации и инерционности частиц при осаждении. На момент опубликования его расчеты не «вписывались» в существовавшие тогда представления о контактной передаче возбудителей инфекционных болезней, а сам он отношения к эпидемиологии не имел. По этой причине на работу Финдейзена военные не обратили внимания. Никаких проблем в распространении эпидемий с помощью «оружия бедных» они не видели. В соответствии с типовыми представлениями европейских эпидемиологических школ о механизмах развития эпидемий, сформировавшимися под влиянием контагионистических идей Джиорламо Фракасторо (1478-1553), эпидемический процесс им представлялся в виде последовательного, от человека к человеку, распространения контагия, в роли которого теперь выступали бактерии. Под этот «контагий» и шла разработка биологических средств поражения, как у японцев, так и у союзников.
Так называемый «8-й шар» (« 8- ball » ). Это стальной шар объемом один млн литров, построенный в 1949 г. в Форт-Детрике. Использовался американскими военными для изучения поражающих свойств биологических аэрозолей и эффективности создаваемых образцов БО. В настоящее время считается памятником истории США.
Работы группы Вэллса по заражению животных мелкодисперсными аэрозолями бактерий повторили результаты русских исследователей из форта «Александр I», еще в начале ХХ века добившихся инфицирования животных мелкодисперсным аэрозолем возбудителем чумы, и тем самым заложившие основы военной микробиологии. Но русские работы были забыты из-за того, что получаемая картина поражения дыхательных путей при ингаляционном заражении животных аэрозолем возбудителя чумы не соответствовала той, что характерна для легочной чумы в ее природных очагах, где чума распространяется воздушно капельным путем. В 1947 г. ситуация была уже не та, что 40 лет назад. Исследованиями бактериальных аэрозолей занимались десятки коллективов, механизм проникновения аэрозоля в глубокие отделы легких человека вскоре стал понятен. Теперь создатели БО могли рассчитывать математически задержку частиц биологического аэрозоля в дыхательных путях и экспериментально подбирать условия для наиболее эффективного инфицирования поражаемых объектов исходя уже не из количества оставшихся после взрывного диспергирования живыми клеток возбудителя инфекции, а их физико-химических свойств, т. е. размера частиц, образующих аэрозоль.
Разработчикам БО теперь казалось, что осталось только уточнить отдельные детали самого процесса проникновения биологического аэрозоля в глубокие отделы легких, и путь созданию эффективных биологических боеприпасов будет пройден. Действительно, «детали» стали проясняться, как только изменились экспериментальные подходы к их изучению. При исследовании механизмов ингаляционного заражения возбудителем сибирской язвы было установлено, что наибольшей инфекционностью обладал аэрозоль с размером дисперсной фазы, приближающейся к размеру споры (примерно 1,2 мкм). При увеличении размеров частичек аэрозоля за пределы 5 мкм, его инфекционность быстро снижалась. В опытах на морских свинках инфицирующая доза аэрозоля из частичек с размером примерно один микрон, была в 17 раз меньшей, чем у аэрозоля с размером частичек 12 микрон. Для обезьян это соотношение держалось как 1:14. Такие же результаты были получены с аэрозолями других микроорганизмов и, даже, токсинов. Стало понятно, почему в годы первой мировой войны не удалось добиться эффективного поражения рицином, используя боеприпасы, переделанные из химических.
Помимо расширения знаний о механизмах искусственного развития инфекций, для военных они означали то, что все прошлые разработки биологических боеприпасов и ВАПов, был основаны на тупиковых представлениях. Что биологические боеприпасы, наспех созданные на основе зажигательных, никуда не годятся. Что прежние аналогии с химическим оружием были ошибочны. И при разработке биологических боеприпасов надо учитывать то, что аэрозоли биологических агентов и капли отравляющих веществ (ОВ) в воздушной среде, образующиеся в результате взрывного диспергирования или при распылении ОВ с помощью ВАПов, представляют собой принципиально различные системы. Капли ОВ движутся через воздух, а аэрозольные частицы биологических агентов движутся вместе с воздухом. Последнее обстоятельство в сочетании с необходимостью создания аэрозоля биологического агента с очень узким диапазоном дисперсности, меняло всю методическую базу таких исследований, вынуждало исследователей изменить подходы к создаваемым биологическим боеприпасам, средствам и способам их применения. По сути их надо было разрабатывать заново, уже используя принципиально иные подходы к диспергированию биологического агента. Но какие?
К началу 1950-х гг. разработчикам БО стало ясно, что тип используемого тогда аэрозольного генератора с соплом, работающим под давлением, в принципе не позволяет добиться эффективного поражения людей биологическим аэрозолем. Аэрозольные генераторы данного типа имелись во множестве модификаций, но они не давали гомогенного аэрозоля с частицами нужной дисперсности. Количество частиц диаметром менее 5 мкм ни у одного из них не превышало 5%. Для одноканального сопла распылителя, что бы добиться эффективности на уровне даже 5 %, требовалось создать давление воздушной струи не менее 300 фунтов на кв. дюйм (21 кг/см2), однако микроорганизмы не выдерживали такого давления. Измельчить лиофильно высушенную бактериальную массу до частиц размером менее 5 мкм, тоже было нечем. Существующие тогда мельницы не давали частиц меньше 40 мкм, но и те быстро «слеживались» в плотную, не поддающуюся диспергированию набегающим потоком воздуха массу. Военные ученые вошли в область еще непознанных природных явлений и не разработанных технических решений. «Дешевое оружие бедных» стало сильно дорожать, а его разработка заходить в тупик.
Разработку БО спасла война, начавшаяся на Корейском полуострове 25 июля 1950 г. Она дала возможность американскому военному руководству вновь направить свои усилия на поиски средств эффективного ведения бактериологической войны, разумеется, в рамках нанесения «ответного удара». Для увеличения финансирования военным надо было продемонстрировать законодателям, утверждающим бюджеты министерств и ведомств, реальные угрозы, исходящие от нового оружия массового поражения. И тогда ими были проведены эксперименты по оценке возможности вероятного противника (т. е. СССР) осуществить масштабное применение БО по городам США. Их результаты до сих пор не критично переписываются новым поколением апологетов-мистификаторов "оружия бедных" и биологической войны.
В сентябре 1950 г. американскими военными была оценена уязвимость города Сан-Франциско при биологическом нападении русских на морской порт. В качестве агентного имитатора возбудителя сибирской язвы они использовали жидкие рецептуры безвредного и образующего споры микроорганизма Bacillus globigii (BG). Имитация нападения на порт осуществлялась путем диссеминирования аэрозоля BG из линейного источника. Для этого небольшой военный корабль на заходе солнца распылял жидкую рецептуру BG вдоль линии протяженностью 2 мили и на расстоянии 2-х милей от берега. Распространение аэрозоля по Сан-Франциско контролировалось с помощью сотен пробоотборников-импинжеров.
В первом опыте отмечалась сильная температурная инверсия атмосферы (увеличение температуры с высотой вместо обычного понижения — наиболее благоприятные условия для образования тумана и применения химического и биологического оружия) при слабом ветре со скоростью около 10 миль/час. Оказался условно зараженным центр Сан-Франциско; пробоотборники указывали, что в литре воздуха присутствовало более 10 тыс. спор BG. Организаторы эксперимента впоследствии поясняли всем, кого это интересовало, что такая концентрация спор могла привести к инфицированию свыше 60% населения города, атакованного русскими. Испытатели пришли к выводу, что этот тест был чрезвычайно успешным, т. е. он обосновывал их существование за счет денег налогоплательщиков. В тоже время им стало ясно и то, что при распылении аэрозоля BG даже в самых наилучших атмосферных условиях, трудно заранее предсказать, где пройдет его облако. Способность «дошедшего» до цели аэрозоля вызывать инфекционный процесс, они, разумеется, не исследовали в силу понятных причин. Однако о том, что дисперсность аэрозоля, достигшего Сан-Франциско, ими не контролировалась, и какая часть попавшего в пробоотборники аэрозоля была инфицирующей, т. е. имела размеры капелек в диапазоне 1–5 мкм, они умолчали.
Следующий полевой эксперимент проводился в условиях неустойчивой воздушной массы. И снова рецептура BG распылялась вдоль линии в 2 мили. Количество BG, использованного в опыте, было тем же. Высокая концентрация спор отмечалась только в воздухе двух кварталов города. Нестабильная воздушная масса препятствовала достижению намеченного числа «пораженных», указывая на то, что при ударе по открытой цели метеорологические условия так же важны для успеха нападения, как и сам агент, конструкция боеприпаса и система диссеминирования агента.
В качестве имитатора неспорообразующих агентов БО (возбудители чумы, сапа, мелиоидоза, бруцеллеза, туляремии и др.), разработчиками БО был использован небольшой вегетативный микроорганизм, бактерия Serratia marcescens. Линия распыления и общие условия испытания были похожими на те, которые использованы в опытах с BG. Пуск аэрозоля проводился при хороших метеорологических условиях, включая умеренную инверсию и скорость ветра 12 миль/ч. Однако импинжеры показывали, что в первых кварталах города присутствовало всего около 25 клеток на литр воздуха, свидетельствуя о том, что «нападение» не было успешным. В последующих опытах испытатели установили тот факт, что даже при заходе солнца интенсивность ультрафиолетового излучения все еще достаточна, чтобы убивать бактериальные клетки. Тесты проводились с участием микробиологов, аэробиологов, метеорологов и разработчиков боеприпасов, все они сделали определенные выводы. Но «широкой общественности» сообщили только о первом эксперименте, наглядно свидетельствующем о том, что «Америка в опасности».
Уже в октябре 1950 г. военному командованию была дана санкция на строительство центра по производству БО в арсенале Пайн Блафф (штат Арканзас). Проектирование этого объекта было ускорено, строительство начато в феврале 1951 г. Общая сумма затрат на строительство завода составила 69 млн долларов. В ноябре 1951 г. министр обороны произвел переоценку состояния готовности США к химической, биологической и радиологической войне, и сделал вывод о том, что разработка боеприпасов, снаряжаемых химическими и биологическими агентами, требует более высокой степени готовности и привлечения значительно больших ресурсов. 21 декабря 1951 г. Министерством обороны была издана директива о повышении готовности к химико-биологической и радиологической войне, касающаяся всех родов войск. В 1952 г. объем НИР по военно-биологическим программам возрос в два раза.
В апреле 1952 г. было проведено более обширное, чем 1950-м г. испытание с целью выяснения поведения крупных аэрозольных облаков в различных метеорологических условиях. В одном из опытов при распылении 200 кг флуоресцирующих частиц с корабля, шедшего вдоль берега на расстоянии 156 миль — при преобладающих в тот период условиях погоды на территории в 13,9 тыс. кв. миль были созданы дозы порядка 1000–10000 частиц. Этот эксперимент также был больше наукообразной мистификацией, чем оценкой реальных возможностей противника по применению БО. Живые микроорганизмы погибают при распространении на такие расстояния.
Результаты полевых испытаний имитаторов были представлены комиссии Конгресса, когда химическая служба пыталась получить повышенные ассигнования на 1952–1953 гг. Дополнительным аргументом химической службы были успехи в области БО, якобы достигнутые Советским Союзом. Приведенные доводы показались конгрессменам убедительными и на 1953 г. Конгрессом были предусмотрены значительные ассигнования на создание крупных полигонов и лабораторий по производству биологических агентов, но контагионистический период в разработке БО закончился. Начался новый этап в гонке биологических вооружений — аэробиологический, когда разрабатываемые боеприпасы и способы их применения, должны были вызывать поражение войск и населения противника путем экспонирования его к аэрозолю биологического поражающего агента с размером дисперсной фазы 1–5 мкм.
(начало) (Предыдущая статья) (продолжение)
Библиографическое описание:
Супотницкий М. В. Повелители эпидемий // Офицеры. — 2012 — № 5. — С. 56–61.
ЗАБЫТАЯ ХИМИЧЕСКАЯ ВОЙНА 1915-1918 гг.
(цикл статей о применении химического оружия в годы Первой мировой войны):
IV. Химическая война в России // Офицеры. — 2010. — № 6 (50). — С. 52–57.
VI. Адское пламя. Огнеметы Первой мировой войны // Офицеры. — 2011. — № 2 (52). — С. 56–61.
Михаил Васильевич Супотницкий
Российский микробиолог, полковник медицинской службы запаса, изобретатель, автор книг и статей по истории эпидемий чумы и других особо опасных инфекций, истории разработки и применения химического и биологического оружия. Заместитель главного редактора научно-практического журнала «Вестник войск РХБ защиты» Министерства обороны РФ.