Химическое оружие на фронтах Мировой войны 1914-1918 гг. Краткий исторический очерк. Комментарии научного редактора
Уважаемые читатели! К моему удивлению даже частично «выложенная» книга А. Н. Де Лазари вызвала очень большой интерес с вашей стороны. Признаюсь, я думал, что она будет востребована только военными специалистам. Мне пишут, присылают интересные материалы разные люди, и что очень приятно, среди них есть молодые. Я согласен с теми читателями, которые считают, что мы должны бережно восстанавливать нашу историю, причем как наши успехи, так и поражения. Поэтому я буду постепенно дополнять свои комментарии к книге А. Н. Де Лазари. А чтобы избежать необходимости постоянно менять сквозную нумерацию рисунков и таблиц, то они будут нумероваться внутри каждого комментария. Например, рис. 18.1 означает первый рисунок 18 комментария. По тексту самой книги «Химическое оружие на фронтах Мировой войны 1914-1918 гг.», сохраняется сквозная нумерация рисунков и таблиц.
М.В. Супотницкий, 03.08.2008 г.
ЗАБЫТАЯ ХИМИЧЕСКАЯ ВОЙНА
(цикл статей о применении химического оружия в годы Первой мировой войны)
IV. Химическая война в России // Офицеры. — 2010. — № 6 (50). — С. 52–57.
VI. Адское пламя. Огнеметы Первой мировой войны // Офицеры. — 2011. — № 2 (52). — С. 56–61.
VII. Отложенный апокалипсис. Почему Вторая мировая война не стала химической // Офицеры. — 2011. — № 3 (53). — С. 56–61.
1
Речь идет о массовом отравлении немецкого населения фосгеном, произошедшем 20 мая 1928 г. на территории между Гамбургом и Вильшеймс-бургом. На химическом предприятии вследствие неисправности клепки взорвался резервуар, содержащий 11 т фосгена. Около 16 ч 30 мин. волны фосгена при довольно сухой и теплой погоде устремились в северо-восточном направлении. Отравляющий газ неожиданно захватил людей в домах, садах, по дороге на выборы правительства, на прогулке и даже во время игры в футбол и катании на лодке. Поражения людей фосгеном фиксировались на расстоянии до 10 км от места аварии. Всего в местные лечебные учреждения поступило около 495 фосгенотравленных. Из этого числа умерло 17 человек. Случай представлял интерес для токсикологов того времени еще и тем, что они изучали последствия массового отравления чистым фосгеном. В годы Первой мировой войны такое случалось редко, так как боевые ОВ обычно применяли в сочетаниях друг с другом, к ним примешивалась окись углерода, образующаяся при взрыве снарядов и др. продукты разложения взрывчатых веществ.
2
Советская сторона разными способами добывала информацию о новых боевых ОВ западных стран, в том числе и Германии. Ниже приводится весьма показательный фрагмент рассекреченного в начале 1990-х гг. письма начальника Военно-химического управления РККА Я. М. Фишмана (1887-1961), направленного из Германии наркому по военным и морским делам и председателю Реввоенсовета СССР К. Е. Ворошилову (1881-1969).
16 января 1929 г.
Совершенно секретно
... В ответ на мое требование передать нам новые ОВ я получил следующий ответ, который привожу буквально: «Мнения наших друзей (это мы), что мы в послевоенное время нашли новое вещество, неверно. Ни нашей промышленности, работающей только по мирным заданиям, ни (по нашим сведениям) какому-либо другому государству в мире не удалось до сих пор произвести пригодное для наших целей вещество. Все сведения об этом, появившиеся в прессе (пацифистской), принадлежат к «царству сказок».
Этот ответ, конечно, нас удовлетворить не может. Во-первых, поиски новых ОВ производятся не «мирной» промышленностью, а химическими институтами и лабораториями, контроль которых невозможен. Во-вторых, их утверждения, что другие государства в этой области ничего не делают, неверно, так как у меня имеются материалы от IV управления (имеется в виду IV управление штаба РККА; бывший Разведупр, занимавшийся в те годы научно-технической разведкой за рубежом. — М. С.) о громадной работе, проделанной по новым ОВ во Франции (лаборатория проф. Буше).
Там синтезировано несколько сотен новых ОВ. Мы сейчас проверяем их и не можем еще сказать, есть ли среди них хоть одно, могущее по своей боевой пригодности быть поставленным выше уже известных, но факт колоссальной ведущейся в этом направлении работы во Франции получил несомненное подтверждение. И это как раз во Франции, ратифицировавшей Женевский протокол. Сомневаюсь, что немцы ничего не знали об этой работе. Во всяком случае, мною даны инструкции командированным товарищам требовать от них показа всех работ, сделанных в этом направлении. Если они утверждают, что не добились еще успеха, пусть расскажут о своих неудачах, пусть покажут, какие новые ОВ (хотя бы малопригодные) они до сих пор синтезировали...
Начальник Военно-химического управления Я. Фишман (ЦГАСА. Ф. 33987 Оп. 3. Д. 295. Л. 1-2. Подлинник)
Одни тайно создают новые ОВ, другие тайно их испытывают, такое тогда было «разделение труда». В конце 1920-х гг. немецким и советским химикам все же удалось синтезировать новое боевое ОВ — фосген оксим (phosgene oxime, dichloroformoxime; CX). Перед войной оно даже стояло на вооружении армий обеих стран. В отличие от фосгена (CG), действовавшего на мембраны легочных альвеол, СХ вызывал поражения не только легких, но и глаз и кожи, более быстро проникал через защитную одежду и резину масок
Я.М.Фишман
В 1930-х гг. о новых секретных немецких боевых ОВ в западной и советской прессе писали много, но примерно в том же ключе и с такой же «достоверностью», что и об оружии массового поражения Саддама Хусейна в конце ХХ столетия. В памяти того поколения еще сохранились те уроки, которые преподнесли немецкие химики и военные на полях сражений Первой мировой войны. Опасения были не напрасными. В Германии велись интенсивные работы по поиску новых ОВ среди различных классов химических соединений. Работы в области ОВ кожно-нарывного действия ознаменовались получением в 1935-1936 гг. «азотистых ипритов» (N-Lost) и «кислородного иприта» (O-Lost). Но эти ОВ не выходили за рамки общего уровня знаний того времени. До самого конца войны союзники по антигитлеровской коалиции не смогли установить реальных разработок немцев в области фосфоорганических ОВ (табун, 1936; зарин, 1939; зоман, 1944). По мнению Н. С. Антонова (1994), благодаря новому поколению боевых отравляющих веществ Германия получила явное преимущество перед своими противниками в области химических вооружений. В случае развязывания химической войны противниками Германии применение немецкой армией зарина, зомана и табуна поставило бы перед союзниками неразрешимые до конца войны проблемы защиты войск и населения от этих ОВ. Ответное применение иприта, фосгена и люизита, составлявших основу химического арсенала США, Великобритании и СССР, не обеспечило бы адекватного эффекта. У союзников отсутствовали соответствующие антидоты, газосигнализаторы, дегазирующие растворы, импрегнированное обмундирование. Война могла пойти по этому сценарию уже в конце 1940 г., если бы Гитлер решился на операцию «Морской лев». После войны стало известно, что на высшем уровне британского руководства было принято решение использовать боевые ОВ в такой ситуации в качестве последнего средства «если все другие обычные способы обороны окажутся не состоятельными». Британцами планировалось с помощью авиации применить иприт по плацдармам, захваченным германскими войсками (см. в кн. Ширера У., 1991, с. 171).
3
Уже в самих дискуссиях о «гуманности» или «негуманности» отдельных средств массового убийства людей кроется какая-то психопатология. Но что касается их перенесения на химическое и биологическое оружия, то тут все проще, чем принято обычно думать. По данным А. Ротшильда (1966), такая постановка вопроса уходит корнями в информационную кампанию, предпринятую союзниками против умелого применения ОВ немецкой армией в Первую мировую войну. Когда в 1915 г . немцы применили хлор под Ипром, союзники первоначально ничего не могли противопоставить им в этом отношении, кроме пропаганды. Соответственно широкой публике в союзных странах было внушено, что немцы не гуманны, поскольку они применяют это ужасное оружие. Наверное, гораздо более «гуманно» было выбомбить фугасными и термитными бомбами в конце Второй мировой войны заполненный беженцами и ранеными Дрезден, убив таким образом 133 тыс. человек, а потом несколько дней расстреливать с бреющего полета спасателей и уцелевших жителей (см. в кн. Ирвинга Д., 2005).
После разгрома Германии и создания своих собственных химических арсеналов, многие военные специалисты стран-победительниц изменили свое мнение по поводу «негуманности» химического оружия. Дело тут в том, что с введением в практику защиты от ОВ надежных противогазов и обучения войск мерам противохимической защиты, процент умерших от отравления снизился. В американской армии из 77752 газоотравленных умерло 1221, т. е. меньше 2 %. Между тем по американской же статистике боевых потерь от ран, нанесенных огнестрельным оружием, умерло около 24,8 % военнослужащих. С июня 1917 г . в английской армии из 160970 человек, пораженных ипритом, умерло 4157, т. е. 2,6 %. Инвалидность от газоотравления была в 3-4 раза ниже, чем от ранений. Отсюда в 1920-е гг. в военных кругах стран-победительниц было распространено мнение о необычайной гуманности химического оружия при его весьма высокой действенности на поле боя. При этом как бы не принималось во внимание следующее: 1) химическое оружие применялось не для непосредственного истребления противника, а для решения конкретных боевых задач. С его помощью, прежде всего, создавались условия для разгрома противника (деморализация, выведение из строя и изнурение личного состава, заражение местности и др.). Истребление же противника достигалось другими видами оружия (артиллерия, авиация, танки) и при применении химического оружия, оно было более успешным; 2) в будущей войне могут быть применены более опасные ОВ, которые в прошлую войну не использовались; 3) изменился сам характер химической войны. Теперь основная роль в применении ОВ будет отведена не артиллерии, а авиации, способной поражать ОВ население городов, расположенных далеко от линии фронта и беззащитного в отношении такого нападения.
Также см. [66].
4
Речь идет о так называемом периоде «цветных газов», начавшемся в начале 1917 г. Инициатива принадлежала немцам, но очень скоро вызвала подражание со стороны их противников. Такое название ОВ получили от наружных опознавательных знаков на снарядах в виде крестов различного цвета. Отсюда пошла речь об ОВ синего, зеленого и желтого крестов.
Так как с обеих сторон средства защиты органов дыхания все более и более совершенствовались, то противники начали стремиться создать такое положение, при котором их использование было бы невозможно или пытались применить ОВ внезапно.
Для первой цели служило ОВ синего креста — дифенилхлоарсин. При разрыве снаряда оно рассеивалось в воздухе в виде твердых частиц тончайшего дробления (дыма), проникало через респиратор, и носитель последнего вследствие резкого раздражения слизистых вынужден был снимать его. Действие синего креста усиливалось применением снарядов с более «старыми» по хронологии применения ОВ — фосгеном или дифосгеном. Эти крайне ядовитые соединения обозначались зеленым крестом.
Внезапность нападения достигалась таким образом, что вместо чисто химических снарядов, которые разрывались с легкой детонацией и благодаря этому тотчас узнавались, применяли химические бризантные гранаты, разрыв которых не отличался от обычных бризантных снарядов. Для этой цели оказалось пригодным крайне опасное вещество желтого креста, которое могло незаметно поразить противника, так как почти не имело запаха и его действие сразу не обнаруживалось — бета-бета-дихлордиэтилсульфид. Из-за слабого горчичного запаха оно было названо англичанами горчичным газом (mustard gas), а позднее, когда они научились производить его сами, вещество получило название иприта, по месту первого боевого применения.
Описание химических боеприпасов, использованных воюющими сторонами в годы Первой мировой войны, приведено в приложении [15].
5
Во втором и третьем выводах Я. Л. Авиновицкий касается так называемых «боевых свойств» ОВ. Обычно их выделяют пять, поэтому мы их кратко поясним.
1. Боевая концентрация — концентрация ОВ в воздухе (С), необходимая для достижения определенного боевого эффекта, например для выведения живой силы из строя или снижения ее боеспособности на определенный срок. Это количественная характеристика заражения воздуха парами и аэрозолями ОВ. Выражается массовой концентрацией, которая определяется количеством ОВ (М) в единице объема воздуха (V): С = М/Vи измеряется в мг/л, мг/м3 или г/м3. Каждое ОВ характеризуется диапазоном боевых концентраций в зависимости от выполняемой с помощью этого ОВ боевой задачи.
2. Плотность заражения — масса ОВ (мг, кг, т), приходящаяся на единицу площади зараженной поверхности (м2, га, км2). Каждое ОВ характеризуется диапазоном боевых плотностей заражения местности. Например, боевая плотность заражения местности веществом VX при выполнении задачи на уничтожении живой силы, защищенной противогазами, составляет 0,002-0,001 мг/см2 (0,02-0,1 т/км2). Соответствующие боевые плотности для иприта равны 0,2-5 мг/см2 (2-5 т/км2).
3. Стойкость заражения (длительность действия):
1) продолжительность нахождения ОВ на местности или в атмосфере как материальных веществ;
2) время сохранения ОВ поражающего действия, в которое входят как продолжительность пребывания их на местности в неизмененном виде, так и длительность заражения атмосферы в результате испарения с почвы или взвихрения пылью.
В лабораторных условиях стойкость ОВ приблизительно оценивают по так называемой относительной стойкости Q — безразмерной величине, которая показывает, насколько конкретное ОВ при определенной температуре воздуха испаряется быстрее или медленнее, чем вода при температуре воздуха 15 ПС. Если Q больше единицы, то вещество испаряется медленнее, чем вода при данной температуре, и наоборот. С понижением температуры стойкость ОВ увеличивается.
В реальных условиях стойкость ОВ зависит еще и от климатических и метеорологических условий, характера местности, структуры почвы, ее влажности, химического состава, способа применения ОВ и ряда других факторов. Существуют специальные таблицы, позволяющие приблизительно оценить стойкость ОВ в зависимости от комплекса этих факторов.
4. Глубина распространения облака зараженного воздуха — расстояние от подветренного края участка применения (участка заражения) до внешней границы зараженного облака, на котором сохраняется боевая концентрация. Средняя глубина распространения первичного облака (образовавшегося при разрыве боеприпаса) зараженного воздуха на открытой местности при изотермии составляет 2-5 км для кожно-нарывных и 15-25 км для нервно-паралитических ОВ. Продолжительность его действия не превышает 20-30 мин.
Глубина распространения вторичного облака (пары ОВ, образовавшиеся за счет испарения отравляющего вещества с зараженной местности) тем больше, чем больше участок заражения и плотность его заражения. Средняя продолжительность поражающего действия такого облака определяется временем полного испарения ОВ с зараженной поверхности и измеряется несколькими часами и даже сутками.
5. Токсичность — способность ОВ вызывать патологические процессы в организме, которые приводят человека к потери боеспособности (работоспособности) или к гибели. Количественно токсичность ОВ оценивают дозой. Доза вещества, вызывающая определенный токсический эффект, называется токсодозой (D) и выражается в мг. Различают смертельные, выводящие из строя и пороговые токсодозы. Если токсичность ОВ определяют для отдельных видов животных, то могут использовать понятие удельная токсодоза — доза ОВ, отнесенная к единице живой массы животного и выражаемая в мг/кг. Габер Ф. (см. [14]) предложил для оценки токсичности ОВ использовать произведение концентрации С вещества в воздухе (мг/л или мг/м3) на время воздействия t (в мин.): Ct мг*мин./л; Ct мг*мин./м3.
6
По сложившейся в те годы традиции у нас собственные знания выдают за знания «вероятного противника». Ниже привожу выдержки из рассекреченных в 1990-х гг. документов, характеризующих уровень советско-германского сотрудничества в области химического оружия. Предлагаю сопоставить масштабы «проделанной работы» с «разоблачениями» Де-Лазари.
Совершенно секретно
Справка о Томке
Январь 1929 г.
I. На 1 января с. г. по предприятию в Томке арендаторами (т. е. немецкими специалистами. — М. С.) сделано:
1. Построено бараков для жилья 5;
2. Лабораторий 4;
3. Гараж 1;
4. Виварий 2;
5. Дегазационная камера 1;
6. Колодец с проведением водопроводной системы 1;
7. Оборудование в связи с электрификацией поселка.
Всего арендаторами уже вложено на строительство 180 000 марок, а с оборудованием ими затрачено около 320 000 марок. Предложено в очередном году вложить в это предприятие еще 120 000 марок.
II. По линии испытательной исследовательской работы проделано:
1. Испытана цистерна для заражения местности;
2. Носимый прибор для заражения «Минимако» и «Наг»;
3. Прибор для выливания ОВ с воздуха;
4. Образцы дистанционных химических бомб;
5. Установка для наливки иприта;
6. Химические фугасы, рвущиеся в воздухе;
7. Приборы для дегазации;
8. Защитные костюмы — противогазы;
9. Приборы для электролитического определения иприта;
10. Средства лечения и профилактики ипритных поражений.
Начальник IV Управления Штаба РККА Берзин ЦГАСА. Ф 33987 Оп. 3. Д. 295. Л 79. Подлинник.
Об итогах работы в Казани, Липецке, Томке
Донесение Берзина — Ворошилову 1931 г.
Итоги работы в Казани и Липецке не совсем удовлетворяют УММ и УВВС, т. к. «друзья» слабо завозят новейшие технические объекты, подлежащие испытаниям, иногда ограничиваясь устаревшими типами (самолеты «Фоккер» До-XIII), и не всегда откровенно делятся всеми материалами и сведениями, полученными в результате исследовательских и учебно-опытных работ <...> В отношении работы на химическом полигоне при ст. Причер-навская ВОХИМУ считает ее вообще весьма ценной и полезной для РККА. <...> Желательно внести в эту область следующие улучшения: 1. По химическим работам в Томке (ст. Причернавская):
а) доведение до конца в полевых условиях работ с вязкими ипритами (применение их артиллерией, авиацией, боевыми химическими машинами и дегазации);
б) завершение работ с «пфификусом» и новыми ОВ;
в) применение жидкого дегазатора <...> (использование крупповской автоцистерны).
Ввиду развертывания наших собственных работ в 1932 г., «друзей» желательно перевести с территории ЦВХП в другое место. <... >
Берзин
ЦГАСА. Ф 33987 Оп. 3. Д. 275. Л 110-111. Подлинник.
Надо отдать должное умению руководства страны использовать в своих интересах таких «друзей».
7
Ниже приводится текст Женевского протокола.
ПРОТОКОЛ
о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств (Женева, 17 июня 1925 г.)
Нижеподписавшиеся Уполномоченные от имени своих соответственных Правительств:
считая, что применение на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов, равно как и всяких аналогичных жидкостей, веществ и процессов, справедливо было осуждено общественным мнением цивилизованного мира;
считая, что запрещение этого применения было сформулировано в договорах, участниками коих является большинство держав мира;
в целях повсеместного признания вошедшим в международное право сего запрещения, равно обязательного для совести и практики народов;
заявляют:
что Высокие Договаривающиеся Стороны, поскольку они не состоят уже участниками договоров, запрещающих это применение, признают это запрещение, соглашаются распространить это запрещение на бактериологические средства ведения войны и договариваются считать себя связанными по отношению друг к другу условиями этой Декларации.
Высокие Договаривающиеся Стороны приложат все свои усилия к побуждению других государств присоединиться к настоящему Протоколу. Об этом присоединении будет уведомлено Правительство Французской Республики, а последним — все подписавшие и присоединившиеся державы. Он войдет в действие со дня уведомления, сделанного Правительством Французской Республики.
Настоящий Протокол, французский и английский тексты которого будут считаться аутентичными, будет ратифицирован в возможно кратчайший срок. Он будет носить дату сего дня.
Ратификация настоящего Протокола будет препровождена Правительству Французской Республики, которое уведомит каждую подписавшуюся или присоединившуюся державу о принятии таковой на хранение.
Ратификационные грамоты или документы о присоединении будут храниться в архивах Правительства Французской Республики.
Настоящий Протокол войдет в силу для каждой подписавшей державы со дня поступления ратификации, и с этого момента таковая держава будет связана в отношении других держав, уже произведших сдачу своих ратификаций.
СССР присоединился к настоящему Протоколу Декларацией от 2 декабря 1927г., ратифицированной Центральным Исполнительным Комитетом СССР 9 марта 1928 г.
Акт присоединения правительства Союза ССР к Протоколу ратифицирован Постановлением Президиума Центрального Исполнительного Комитета СССР от 7 марта 1928 г. № 136.
В удостоверение чего Уполномоченные подписали настоящий Протокол.
Учинен в Женеве в одном экземпляре семнадцатого июня тысяча девятьсот двадцать пятого года.
Протокол запрещал применение ОВ, а его производство и хранение, научно-исследовательские работы в области новых ОВ запрету не подлежали. Так что формально, никто из участников гонки химических вооружений его не нарушал.
8
Многие авторы (например, Sidell F. R. et al., 1997) «толкуют» «Гаагский протокол» 1899 г. вне его реального текста, например, они указывают на наличие в нем «лазеек» для использования снарядов с ОВ. Но обратимся к документам, подписанным в Гааге 17 (29) июля 1899 г. напрямую.
Никакого «Гаагского протокола», ни как единого документа, ни как «протокола», не было. В этот день в Гааге было подписано три взаимосвязанные конвенции:
1) «О мирном решении международных столкновений»;
2) «О законах и обычаях сухопутной войны»;
3) «О применении к морской войне начал Женевской конвенции 10 (22) августа 1864 г.».
Были подписаны также три декларации:
1) «О воспрещении метать снаряды и взрывчатые вещества с воздушных шаров или при помощи оных подобных способов»;
2) «О воспрещении употреблять снаряды, имеющие единственным предназначением распространение удушающих или вредоносных веществ»;
3) «О воспрещении употреблять пули, легко разворачивающиеся или сплющивающиеся в человеческом теле».
В текстах деклараций содержится соответствующий «запрет» и подробно поясняется, для кого они обязательны, когда утрачивают силу, порядок ратификации, порядок отказа от декларации.
К конвенции «О законах и обычаях сухопутной войны» было добавлено «Приложение о законах и обычаях сухопутной войны», состоящее из четырех отделов. В отделе II приложения, имеющего подзаголовок «О военных действиях», в главе I «О средствах нанесения вреда неприятелю, об осадах и бомбардировках», в ст. 22 записано: «Воюющие не пользуются неограниченным правом в выборе средств нанесения вреда неприятелю». А ст. 23 поясняла это положение: «Кроме ограничений, установленных особыми соглашениями, запрещается также: а) употреблять яд или отравленное оружие... е) употреблять оружие, снаряды и вещества, способные причинять излишние страдания...».
Через восемь лет, 5 (18) ноября 1907 г., в Гааге 46 странами были подписаны 13 конвенций и 1 декларация, касающиеся правил ведения войны. Вопросы ведения химической войны были представлены так же, как и в 1899 г., в конвенции «О законах и обычаях сухопутной войны», содержащей «Приложение о законах и обычаях сухопутной войны». В нем «слово в слово» были повторены вышеприведенные положения.
Следовательно, «лазеек» для применения «первыми» ОВ на поле боя (путем применения снарядов с ОВ или газопусками) документы, подписанные в Гааге в 1899-м и в 1907 гг., не оставляли. Но они не запрещали разработку боевых ОВ и средств их применения, их производство и хранение. Они также допускали применение ОВ «вторыми», т. е. в случае если это сделает либо одна из сторон, подписавших эти документы, либо «третья сторона». Однако Россия оказалась полностью неготовой к химической войне, и дело тут не только и не столько в «технической отсталости» страны. В годы Первой мировой войны российская промышленность в крайне тяжелых условиях все же смогла наладить производство ОВ, противогазов и др. средств, необходимых для ведения химической войны. Для России того времени было характерно идеалистическое отношение к соблюдению подписанных международных соглашений. Например, поражение в Цусимском сражении (1905) предопределило то обстоятельство, что госпитальное судно «Орел» в соответствии с требованиями таких соглашений, шло с включенными огнями. По ним японцы определили местонахождение всей эскадры (см. работу Шишова А. Б., 2004). За такую «простоту» правительства русский народ обычно расплачивается тысячами своих жизней.
9
Это не совсем так. Применение боевых ОВ в этой войне все же имела место. Историк А. Б. Широкорад (2003) приводит в своей работе выдержку из севастопольского дневника вице-адмирала М. Ф. Рейнеке (1801-1859), замечательного русского гидрографа и друга адмирала П. С. Нахимова (1802-1855). В дневнике от 13 мая 1854 г. записано: «...Сегодня [в Севастополь. — А. Ш.] привезены из Одессы две вонючие бомбы, брошенные в город 11 апр[еля] с анг[лийских] и фр[анцузских] пароходов. Одну из них стали вскрывать во дворе у Меншикова в присутствии Корнилова, и прежде совершенного вскрытия втулки нестерпимая вонь так сильно обдала всех, что Корнилову сделалось дурно; поэтому перестали отвинчивать втулку и отдали обе бомбы в аптеки для разложения их состава. Такая же бомба была вскрыта в Одессе, и канонир, вскрывавший ее, лишился чувств, получив сильную рвоту; два дня он был болен, и не знаю — выздоровел ли» (см.: Нахимов П. С. Документы и материалы, 1954).
До 1854 г. в Одессе не было ни военного порта, ни береговых батарей. Поэтому англичане применили химические снаряды против населения мирного города. Действие их было слабым, и англичане предпочли такие снаряды более не применять, а русское правительство во главе с К. Р. Нессельроде (1780-1862) почему-то не пожелало использовать этот факт для проведения антибританской кампании в европейских газетах (Широкорад А. Б., 2003).
Упомянутый Де-Лазари проект, предложенный Д'Эндональдом, был отвергнут совсем не потому, что «ни один честный враг не должен воспользоваться таким способом». Из опубликованной в 1908 г. переписки между лордом Г.-Д. Пальмерстоном (1784-1865), главой английского правительства в момент войны с Россией, и лордом Панмюром явствует, что успех способа, предложенного Д'Эндональдом, возбуждал сильнейшие сомнения, и лорд Пальмерстон вместе с лордом Панмюром боялись попасть в смешное положение в случае неудачи санкционируемого ими опыта. Если принять во внимание уровень солдат того времени, не подлежит сомнению, что неудача опыта выкурить русских из их укреплений с помощью серного дыма не только бы рассмешила и подняла дух русских солдат, но еще в большей мере дискредитировала бы английское командование в глазах союзных войск (французов, турок и сардинцев).
10
Большинство боевых ОВ, использованных во время Первой мировой войны, были известны ученым еще в начале XIX столетия. Хронология их открытия выглядит следующим образом.
Хлор обнаружен в 1774 г. шведским химиком К. В. Шееле (1742-1786) взаимодействием соляной кислоты с пиролюзитом MnO2. Шееле собрал получившийся в результате реакции желто-зеленый газ, исследовал его свойства и назвал «дефлогистированной соляной кислотой», иначе «оксидом соляной кислоты». В 1810 г. английский химик Х. Дэви (1779-1829) установил, что этот газ — элемент и назвал его chlorine (от греч. chlorуs — желто-зеленый). В 1813 г. Ж. Гей-Люссак (1778-1850) предложил для этого элемента название «хлор».
Синильная кислота (цианистый водород, цианисто-водородная кислота, HCN) открыта в 1782 г. К. В. Шееле. В 1811 г. Ж. Гей-Люссак получил безводную синильную кислоту и установил ее количественный состав.
Фосген открыл в 1811 г. Х. Дэви. Забыв, что в сосуде уже находится монооксид углерода (газ без цвета и запаха), он впустил в этот сосуд хлор, который хотел сохранить для опытов, намеченных на следующий день. Закрытый сосуд остался стоять на лабораторном столе около окна. День был яркий и солнечный. На следующий день утром Дэви увидел, что хлор в сосуде потерял свою желтовато-зеленоватую окраску. Приоткрыв кран сосуда, он почувствовал своеобразный запах, напоминающий запах яблок, сена или разлагающейся листвы. Дэви исследовал содержимое сосуда и установил присутствие нового газообразного вещества, которому дал название «фосген», что в переводе с греческого означает «рожденный светом». Перед Первой мировой войной фосген производился в больших количествах и служил для изготовления различных красок для шерстянных материй.
Иприт (бета-беташтрих-дихлордиэтилсульфид) открывали несколько раз. В 1822 г. французский химик Г. Деспрет, исследуя реакцию этилена с хлоридами серы, получил маслянистую жидкость, которую он не идентифицировал. В 1859 г. сотруднику университета в Геттингене А. Ниманну (1834-1861) была поставлена задача провести два исследования: осуществить химическую реакцию хлорида серы с этиленом и определить химический состава листьев коки. В результате Ниманн получил бета-беташтрих-дихлордиэтилсульфид — соединение, не известное во время исследования. Но, вдыхая иприт во время ранних экспериментов, он отравился. Будучи уже отравленным, Ниманн успешно провел исследование листьев коки и выделил алкалоид кокаин. Ниманн умер дома в Госларе от пневмонии в возрасте 26 лет. Вероятно, его смерть — первый фатальный случай отравления человека ипритом. В 1860 г. Ф. Гутри (Англия), изучая ту же реакцию, получил реакционные смеси, обладающие кожно-нарывным действием. И Гутри, и Ниманн считали, что имели дело с техническим бис-(2-хлорэтил)дисуль-фидом. бета-беташтрих-дихлордиэтилсульфид в чистом виде был получен немецким химиком В. Мейером в 1886 г. Немецкие химики В. Ломмель и В. Штайн-копф весной 1916 г. предложили применить П,П'-дихлордиэтилсульфид на поле боя. Их фамилии были увековечены в названии этого ОВ в Германии: «Lost».
Дифосген открыт в 1847 г. французским химиком О. Кауром.
Хлорпикрин впервые был получен британским химиком Дж. Стенгаузом в 1848 г., он же и дал ему это устоявшееся название.
Технически создание химического оружия, сходного с тем, которое появилось в годы Первой мировой войны, было возможно уже во второй половине XIX столетия, после появления нарезной артиллерии. Идеи химических боеприпасов тогда носились, что называется, в воздухе. Их конструкторы досаждали государственным мужам, отвлекая тех от государственных забот. Во время Крымской войны сэр Лион Плейфэр предложил военному министерству использовать для обстрела укреплений Севастополя снаряды, наполненные синильной кислотой. В 1862 г., во время Гражданской войны в США, Дж. Даугт направил письмо военному секретарю Э. Стентону, в котором предложил применить против южан снаряды, заполненные жидким хлором. Предложенная им конструкция снаряда мало отличается от использованных в годы Первой мировой войны (рис. 10.1).
Были и другие идеи создания средств и способов химической войны. Вот только не хватало людей, способных к их восприятию и развитию и доведению нового оружия до поля боя. Касается это и нашей страны. Наука в России, и в частности химия, уже в XIX в. стояла на высоком уровне. Плеяда блестящих ученых, вышедших из русского народа, обогатила мировую науку открытиями первостепенной важности. Но на развитии химического оружия это не сказалось. Пример безответственного отношения к новым средствам ведения войны привел историк А. Б. Широкорад (2003).
![Уважаемые читатели! К моему удивлению даже частично «выложенная» книга А. Н. Де Лазари вызвала очень большой интерес с вашей стороны. Признаюсь, я думал, что она будет востребована только военными специалистам. Мне пишут, присылают интересные материалы разные люди, и что очень приятно, среди них есть молодые. Я согласен с теми читателями, которые считают, что мы должны бережно восстанавливать нашу историю, причем как наши успехи, так и поражения. Поэтому я буду постепенно дополнять свои комментарии к книге А. Н. Де Лазари. А чтобы избежать необходимости постоянно менять сквозную нумерацию рисунков и таблиц, то они будут нумероваться внутри каждого комментария. Например, рис. 18.1 означает первый рисунок 18 комментария. По тексту самой книги «Химическое оружие на фронтах Мировой войны 1914-1918 гг.», сохраняется сквозная нумерация рисунков и таблиц. М.В. Супотницкий, 03.08.2008 г. ЗАБЫТАЯ ХИМИЧЕСКАЯ ВОЙНА (цикл статей о применении химического оружия в годы Первой мировой войны) I. Отравляющие вещества и химическое оружие Первой мировой войны // Офицеры. — 2010. — № 3 (47). — С. 56–61. II. Тактическое применение химического оружия в годы Первой мировой войны // Офицеры. — 2010. — № 4 (48). — С. 52–57. III. Применение химического оружия в операциях Первой мировой войны // Офицеры. — 2010. — № 5 (49). — С. 54–59. IV. Химическая война в России // Офицеры. — 2010. — № 6 (50). — С. 52–57. V. От «шлема Гипо» — к защите Зелинского. Как совершенствовались противогазы в годы Первой мировой войны // Офицеры. — 2011. — № 1 (51). — С. 50–55. VI. Адское пламя. Огнеметы Первой мировой войны // Офицеры. — 2011. — № 2 (52). — С. 56–61. VII. Отложенный апокалипсис. Почему Вторая мировая война не стала химической // Офицеры. — 2011. — № 3 (53). — С. 56–61. 1 Речь идет о массовом отравлении немецкого населения фосгеном, произошедшем 20 мая 1928 г. на территории между Гамбургом и Вильшеймс-бургом. На химическом предприятии вследствие неисправности клепки взорвался резервуар, содержащий 11 т фосгена. Около 16 ч 30 мин. волны фосгена при довольно сухой и теплой погоде устремились в северо-восточном направлении. Отравляющий газ неожиданно захватил людей в домах, садах, по дороге на выборы правительства, на прогулке и даже во время игры в футбол и катании на лодке. Поражения людей фосгеном фиксировались на расстоянии до 10 км от места аварии. Всего в местные лечебные учреждения поступило около 495 фосгенотравленных. Из этого числа умерло 17 человек. Случай представлял интерес для токсикологов того времени еще и тем, что они изучали последствия массового отравления чистым фосгеном. В годы Первой мировой войны такое случалось редко, так как боевые ОВ обычно применяли в сочетаниях друг с другом, к ним примешивалась окись углерода, образующаяся при взрыве снарядов и др. продукты разложения взрывчатых веществ. 2 Советская сторона разными способами добывала информацию о новых боевых ОВ западных стран, в том числе и Германии. Ниже приводится весьма показательный фрагмент рассекреченного в начале 1990-х гг. письма начальника Военно-химического управления РККА Я. М. Фишмана (1887-1961), направленного из Германии наркому по военным и морским делам и председателю Реввоенсовета СССР К. Е. Ворошилову (1881-1969). 16 января 1929 г. Совершенно секретно ... В ответ на мое требование передать нам новые ОВ я получил следующий ответ, который привожу буквально: «Мнения наших друзей (это мы), что мы в послевоенное время нашли новое вещество, неверно. Ни нашей промышленности, работающей только по мирным заданиям, ни (по нашим сведениям) какому-либо другому государству в мире не удалось до сих пор произвести пригодное для наших целей вещество. Все сведения об этом, появившиеся в прессе (пацифистской), принадлежат к «царству сказок». Этот ответ, конечно, нас удовлетворить не может. Во-первых, поиски новых ОВ производятся не «мирной» промышленностью, а химическими институтами и лабораториями, контроль которых невозможен. Во-вторых, их утверждения, что другие государства в этой области ничего не делают, неверно, так как у меня имеются материалы от IV управления (имеется в виду IV управление штаба РККА; бывший Разведупр, занимавшийся в те годы научно-технической разведкой за рубежом. — М. С.) о громадной работе, проделанной по новым ОВ во Франции (лаборатория проф. Буше). Там синтезировано несколько сотен новых ОВ. Мы сейчас проверяем их и не можем еще сказать, есть ли среди них хоть одно, могущее по своей боевой пригодности быть поставленным выше уже известных, но факт колоссальной ведущейся в этом направлении работы во Франции получил несомненное подтверждение. И это как раз во Франции, ратифицировавшей Женевский протокол. Сомневаюсь, что немцы ничего не знали об этой работе. Во всяком случае, мною даны инструкции командированным товарищам требовать от них показа всех работ, сделанных в этом направлении. Если они утверждают, что не добились еще успеха, пусть расскажут о своих неудачах, пусть покажут, какие новые ОВ (хотя бы малопригодные) они до сих пор синтезировали... Начальник Военно-химического управления Я. Фишман (ЦГАСА. Ф. 33987 Оп. 3. Д. 295. Л. 1-2. Подлинник) Одни тайно создают новые ОВ, другие тайно их испытывают, такое тогда было «разделение труда». В конце 1920-х гг. немецким и советским химикам все же удалось синтезировать новое боевое ОВ — фосген оксим (phosgene oxime, dichloroformoxime; CX). Перед войной оно даже стояло на вооружении армий обеих стран. В отличие от фосгена (CG), действовавшего на мембраны легочных альвеол, СХ вызывал поражения не только легких, но и глаз и кожи, более быстро проникал через защитную одежду и резину масок Я.М.Фишман Я.М.Фишман В 1930-х гг. о новых секретных немецких боевых ОВ в западной и советской прессе писали много, но примерно в том же ключе и с такой же «достоверностью», что и об оружии массового поражения Саддама Хусейна в конце ХХ столетия. В памяти того поколения еще сохранились те уроки, которые преподнесли немецкие химики и военные на полях сражений Первой мировой войны. Опасения были не напрасными. В Германии велись интенсивные работы по поиску новых ОВ среди различных классов химических соединений. Работы в области ОВ кожно-нарывного действия ознаменовались получением в 1935-1936 гг. «азотистых ипритов» (N-Lost) и «кислородного иприта» (O-Lost). Но эти ОВ не выходили за рамки общего уровня знаний того времени. До самого конца войны союзники по антигитлеровской коалиции не смогли установить реальных разработок немцев в области фосфоорганических ОВ (табун, 1936; зарин, 1939; зоман, 1944). По мнению Н. С. Антонова (1994), благодаря новому поколению боевых отравляющих веществ Германия получила явное преимущество перед своими противниками в области химических вооружений. В случае развязывания химической войны противниками Германии применение немецкой армией зарина, зомана и табуна поставило бы перед союзниками неразрешимые до конца войны проблемы защиты войск и населения от этих ОВ. Ответное применение иприта, фосгена и люизита, составлявших основу химического арсенала США, Великобритании и СССР, не обеспечило бы адекватного эффекта. У союзников отсутствовали соответствующие антидоты, газосигнализаторы, дегазирующие растворы, импрегнированное обмундирование. Война могла пойти по этому сценарию уже в конце 1940 г., если бы Гитлер решился на операцию «Морской лев». После войны стало известно, что на высшем уровне британского руководства было принято решение использовать боевые ОВ в такой ситуации в качестве последнего средства «если все другие обычные способы обороны окажутся не состоятельными». Британцами планировалось с помощью авиации применить иприт по плацдармам, захваченным германскими войсками (см. в кн. Ширера У., 1991, с. 171). 3 Уже в самих дискуссиях о «гуманности» или «негуманности» отдельных средств массового убийства людей кроется какая-то психопатология. Но что касается их перенесения на химическое и биологическое оружия, то тут все проще, чем принято обычно думать. По данным А. Ротшильда (1966), такая постановка вопроса уходит корнями в информационную кампанию, предпринятую союзниками против умелого применения ОВ немецкой армией в Первую мировую войну. Когда в 1915 г . немцы применили хлор под Ипром, союзники первоначально ничего не могли противопоставить им в этом отношении, кроме пропаганды. Соответственно широкой публике в союзных странах было внушено, что немцы не гуманны, поскольку они применяют это ужасное оружие. Наверное, гораздо более «гуманно» было выбомбить фугасными и термитными бомбами в конце Второй мировой войны заполненный беженцами и ранеными Дрезден, убив таким образом 133 тыс. человек, а потом несколько дней расстреливать с бреющего полета спасателей и уцелевших жителей (см. в кн. Ирвинга Д., 2005). После разгрома Германии и создания своих собственных химических арсеналов, многие военные специалисты стран-победительниц изменили свое мнение по поводу «негуманности» химического оружия. Дело тут в том, что с введением в практику защиты от ОВ надежных противогазов и обучения войск мерам противохимической защиты, процент умерших от отравления снизился. В американской армии из 77752 газоотравленных умерло 1221, т. е. меньше 2 %. Между тем по американской же статистике боевых потерь от ран, нанесенных огнестрельным оружием, умерло около 24,8 % военнослужащих. С июня 1917 г . в английской армии из 160970 человек, пораженных ипритом, умерло 4157, т. е. 2,6 %. Инвалидность от газоотравления была в 3-4 раза ниже, чем от ранений. Отсюда в 1920-е гг. в военных кругах стран-победительниц было распространено мнение о необычайной гуманности химического оружия при его весьма высокой действенности на поле боя. При этом как бы не принималось во внимание следующее: 1) химическое оружие применялось не для непосредственного истребления противника, а для решения конкретных боевых задач. С его помощью, прежде всего, создавались условия для разгрома противника (деморализация, выведение из строя и изнурение личного состава, заражение местности и др.). Истребление же противника достигалось другими видами оружия (артиллерия, авиация, танки) и при применении химического оружия, оно было более успешным; 2) в будущей войне могут быть применены более опасные ОВ, которые в прошлую войну не использовались; 3) изменился сам характер химической войны. Теперь основная роль в применении ОВ будет отведена не артиллерии, а авиации, способной поражать ОВ население городов, расположенных далеко от линии фронта и беззащитного в отношении такого нападения. Также см. [66]. 4 Речь идет о так называемом периоде «цветных газов», начавшемся в начале 1917 г. Инициатива принадлежала немцам, но очень скоро вызвала подражание со стороны их противников. Такое название ОВ получили от наружных опознавательных знаков на снарядах в виде крестов различного цвета. Отсюда пошла речь об ОВ синего, зеленого и желтого крестов. Так как с обеих сторон средства защиты органов дыхания все более и более совершенствовались, то противники начали стремиться создать такое положение, при котором их использование было бы невозможно или пытались применить ОВ внезапно. Для первой цели служило ОВ синего креста — дифенилхлоарсин. При разрыве снаряда оно рассеивалось в воздухе в виде твердых частиц тончайшего дробления (дыма), проникало через респиратор, и носитель последнего вследствие резкого раздражения слизистых вынужден был снимать его. Действие синего креста усиливалось применением снарядов с более «старыми» по хронологии применения ОВ — фосгеном или дифосгеном. Эти крайне ядовитые соединения обозначались зеленым крестом. Внезапность нападения достигалась таким образом, что вместо чисто химических снарядов, которые разрывались с легкой детонацией и благодаря этому тотчас узнавались, применяли химические бризантные гранаты, разрыв которых не отличался от обычных бризантных снарядов. Для этой цели оказалось пригодным крайне опасное вещество желтого креста, которое могло незаметно поразить противника, так как почти не имело запаха и его действие сразу не обнаруживалось — бета-бета-дихлордиэтилсульфид. Из-за слабого горчичного запаха оно было названо англичанами горчичным газом (mustard gas), а позднее, когда они научились производить его сами, вещество получило название иприта, по месту первого боевого применения. Описание химических боеприпасов, использованных воюющими сторонами в годы Первой мировой войны, приведено в приложении [15]. 5 Во втором и третьем выводах Я. Л. Авиновицкий касается так называемых «боевых свойств» ОВ. Обычно их выделяют пять, поэтому мы их кратко поясним. 1. Боевая концентрация — концентрация ОВ в воздухе (С), необходимая для достижения определенного боевого эффекта, например для выведения живой силы из строя или снижения ее боеспособности на определенный срок. Это количественная характеристика заражения воздуха парами и аэрозолями ОВ. Выражается массовой концентрацией, которая определяется количеством ОВ (М) в единице объема воздуха (V): С = М/Vи измеряется в мг/л, мг/м3 или г/м3. Каждое ОВ характеризуется диапазоном боевых концентраций в зависимости от выполняемой с помощью этого ОВ боевой задачи. 2. Плотность заражения — масса ОВ (мг, кг, т), приходящаяся на единицу площади зараженной поверхности (м2, га, км2). Каждое ОВ характеризуется диапазоном боевых плотностей заражения местности. Например, боевая плотность заражения местности веществом VX при выполнении задачи на уничтожении живой силы, защищенной противогазами, составляет 0,002-0,001 мг/см2 (0,02-0,1 т/км2). Соответствующие боевые плотности для иприта равны 0,2-5 мг/см2 (2-5 т/км2). 3. Стойкость заражения (длительность действия): 1) продолжительность нахождения ОВ на местности или в атмосфере как материальных веществ; 2) время сохранения ОВ поражающего действия, в которое входят как продолжительность пребывания их на местности в неизмененном виде, так и длительность заражения атмосферы в результате испарения с почвы или взвихрения пылью. В лабораторных условиях стойкость ОВ приблизительно оценивают по так называемой относительной стойкости Q — безразмерной величине, которая показывает, насколько конкретное ОВ при определенной температуре воздуха испаряется быстрее или медленнее, чем вода при температуре воздуха 15 ПС. Если Q больше единицы, то вещество испаряется медленнее, чем вода при данной температуре, и наоборот. С понижением температуры стойкость ОВ увеличивается. В реальных условиях стойкость ОВ зависит еще и от климатических и метеорологических условий, характера местности, структуры почвы, ее влажности, химического состава, способа применения ОВ и ряда других факторов. Существуют специальные таблицы, позволяющие приблизительно оценить стойкость ОВ в зависимости от комплекса этих факторов. 4. Глубина распространения облака зараженного воздуха — расстояние от подветренного края участка применения (участка заражения) до внешней границы зараженного облака, на котором сохраняется боевая концентрация. Средняя глубина распространения первичного облака (образовавшегося при разрыве боеприпаса) зараженного воздуха на открытой местности при изотермии составляет 2-5 км для кожно-нарывных и 15-25 км для нервно-паралитических ОВ. Продолжительность его действия не превышает 20-30 мин. Глубина распространения вторичного облака (пары ОВ, образовавшиеся за счет испарения отравляющего вещества с зараженной местности) тем больше, чем больше участок заражения и плотность его заражения. Средняя продолжительность поражающего действия такого облака определяется временем полного испарения ОВ с зараженной поверхности и измеряется несколькими часами и даже сутками. 5. Токсичность — способность ОВ вызывать патологические процессы в организме, которые приводят человека к потери боеспособности (работоспособности) или к гибели. Количественно токсичность ОВ оценивают дозой. Доза вещества, вызывающая определенный токсический эффект, называется токсодозой (D) и выражается в мг. Различают смертельные, выводящие из строя и пороговые токсодозы. Если токсичность ОВ определяют для отдельных видов животных, то могут использовать понятие удельная токсодоза — доза ОВ, отнесенная к единице живой массы животного и выражаемая в мг/кг. Габер Ф. (см. [14]) предложил для оценки токсичности ОВ использовать произведение концентрации С вещества в воздухе (мг/л или мг/м3) на время воздействия t (в мин.): Ct мг*мин./л; Ct мг*мин./м3. 6 По сложившейся в те годы традиции у нас собственные знания выдают за знания «вероятного противника». Ниже привожу выдержки из рассекреченных в 1990-х гг. документов, характеризующих уровень советско-германского сотрудничества в области химического оружия. Предлагаю сопоставить масштабы «проделанной работы» с «разоблачениями» Де-Лазари. Совершенно секретно Справка о Томке Январь 1929 г. I. На 1 января с. г. по предприятию в Томке арендаторами (т. е. немецкими специалистами. — М. С.) сделано: 1. Построено бараков для жилья 5; 2. Лабораторий 4; 3. Гараж 1; 4. Виварий 2; 5. Дегазационная камера 1; 6. Колодец с проведением водопроводной системы 1; 7. Оборудование в связи с электрификацией поселка. Всего арендаторами уже вложено на строительство 180 000 марок, а с оборудованием ими затрачено около 320 000 марок. Предложено в очередном году вложить в это предприятие еще 120 000 марок. II. По линии испытательной исследовательской работы проделано: 1. Испытана цистерна для заражения местности; 2. Носимый прибор для заражения «Минимако» и «Наг»; 3. Прибор для выливания ОВ с воздуха; 4. Образцы дистанционных химических бомб; 5. Установка для наливки иприта; 6. Химические фугасы, рвущиеся в воздухе; 7. Приборы для дегазации; 8. Защитные костюмы — противогазы; 9. Приборы для электролитического определения иприта; 10. Средства лечения и профилактики ипритных поражений. Начальник IV Управления Штаба РККА Берзин ЦГАСА. Ф 33987 Оп. 3. Д. 295. Л 79. Подлинник. Об итогах работы в Казани, Липецке, Томке Донесение Берзина — Ворошилову 1931 г. Итоги работы в Казани и Липецке не совсем удовлетворяют УММ и УВВС, т. к. «друзья» слабо завозят новейшие технические объекты, подлежащие испытаниям, иногда ограничиваясь устаревшими типами (самолеты «Фоккер» До-XIII), и не всегда откровенно делятся всеми материалами и сведениями, полученными в результате исследовательских и учебно-опытных работ <...> В отношении работы на химическом полигоне при ст. Причер-навская ВОХИМУ считает ее вообще весьма ценной и полезной для РККА. <...> Желательно внести в эту область следующие улучшения: 1. По химическим работам в Томке (ст. Причернавская): а) доведение до конца в полевых условиях работ с вязкими ипритами (применение их артиллерией, авиацией, боевыми химическими машинами и дегазации); б) завершение работ с «пфификусом» и новыми ОВ; в) применение жидкого дегазатора <...> (использование крупповской автоцистерны). Ввиду развертывания наших собственных работ в 1932 г., «друзей» желательно перевести с территории ЦВХП в другое место. <... > Берзин ЦГАСА. Ф 33987 Оп. 3. Д. 275. Л 110-111. Подлинник. Надо отдать должное умению руководства страны использовать в своих интересах таких «друзей». 7 Ниже приводится текст Женевского протокола. ПРОТОКОЛ о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств (Женева, 17 июня 1925 г.) Нижеподписавшиеся Уполномоченные от имени своих соответственных Правительств: считая, что применение на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов, равно как и всяких аналогичных жидкостей, веществ и процессов, справедливо было осуждено общественным мнением цивилизованного мира; считая, что запрещение этого применения было сформулировано в договорах, участниками коих является большинство держав мира; в целях повсеместного признания вошедшим в международное право сего запрещения, равно обязательного для совести и практики народов; заявляют: что Высокие Договаривающиеся Стороны, поскольку они не состоят уже участниками договоров, запрещающих это применение, признают это запрещение, соглашаются распространить это запрещение на бактериологические средства ведения войны и договариваются считать себя связанными по отношению друг к другу условиями этой Декларации. Высокие Договаривающиеся Стороны приложат все свои усилия к побуждению других государств присоединиться к настоящему Протоколу. Об этом присоединении будет уведомлено Правительство Французской Республики, а последним — все подписавшие и присоединившиеся державы. Он войдет в действие со дня уведомления, сделанного Правительством Французской Республики. Настоящий Протокол, французский и английский тексты которого будут считаться аутентичными, будет ратифицирован в возможно кратчайший срок. Он будет носить дату сего дня. Ратификация настоящего Протокола будет препровождена Правительству Французской Республики, которое уведомит каждую подписавшуюся или присоединившуюся державу о принятии таковой на хранение. Ратификационные грамоты или документы о присоединении будут храниться в архивах Правительства Французской Республики. Настоящий Протокол войдет в силу для каждой подписавшей державы со дня поступления ратификации, и с этого момента таковая держава будет связана в отношении других держав, уже произведших сдачу своих ратификаций. СССР присоединился к настоящему Протоколу Декларацией от 2 декабря 1927г., ратифицированной Центральным Исполнительным Комитетом СССР 9 марта 1928 г. Акт присоединения правительства Союза ССР к Протоколу ратифицирован Постановлением Президиума Центрального Исполнительного Комитета СССР от 7 марта 1928 г. № 136. В удостоверение чего Уполномоченные подписали настоящий Протокол. Учинен в Женеве в одном экземпляре семнадцатого июня тысяча девятьсот двадцать пятого года. Протокол запрещал применение ОВ, а его производство и хранение, научно-исследовательские работы в области новых ОВ запрету не подлежали. Так что формально, никто из участников гонки химических вооружений его не нарушал. 8 Многие авторы (например, Sidell F. R. et al., 1997) «толкуют» «Гаагский протокол» 1899 г. вне его реального текста, например, они указывают на наличие в нем «лазеек» для использования снарядов с ОВ. Но обратимся к документам, подписанным в Гааге 17 (29) июля 1899 г. напрямую. Никакого «Гаагского протокола», ни как единого документа, ни как «протокола», не было. В этот день в Гааге было подписано три взаимосвязанные конвенции: 1) «О мирном решении международных столкновений»; 2) «О законах и обычаях сухопутной войны»; 3) «О применении к морской войне начал Женевской конвенции 10 (22) августа 1864 г.». Были подписаны также три декларации: 1) «О воспрещении метать снаряды и взрывчатые вещества с воздушных шаров или при помощи оных подобных способов»; 2) «О воспрещении употреблять снаряды, имеющие единственным предназначением распространение удушающих или вредоносных веществ»; 3) «О воспрещении употреблять пули, легко разворачивающиеся или сплющивающиеся в человеческом теле». В текстах деклараций содержится соответствующий «запрет» и подробно поясняется, для кого они обязательны, когда утрачивают силу, порядок ратификации, порядок отказа от декларации. К конвенции «О законах и обычаях сухопутной войны» было добавлено «Приложение о законах и обычаях сухопутной войны», состоящее из четырех отделов. В отделе II приложения, имеющего подзаголовок «О военных действиях», в главе I «О средствах нанесения вреда неприятелю, об осадах и бомбардировках», в ст. 22 записано: «Воюющие не пользуются неограниченным правом в выборе средств нанесения вреда неприятелю». А ст. 23 поясняла это положение: «Кроме ограничений, установленных особыми соглашениями, запрещается также: а) употреблять яд или отравленное оружие... е) употреблять оружие, снаряды и вещества, способные причинять излишние страдания...». Через восемь лет, 5 (18) ноября 1907 г., в Гааге 46 странами были подписаны 13 конвенций и 1 декларация, касающиеся правил ведения войны. Вопросы ведения химической войны были представлены так же, как и в 1899 г., в конвенции «О законах и обычаях сухопутной войны», содержащей «Приложение о законах и обычаях сухопутной войны». В нем «слово в слово» были повторены вышеприведенные положения. Следовательно, «лазеек» для применения «первыми» ОВ на поле боя (путем применения снарядов с ОВ или газопусками) документы, подписанные в Гааге в 1899-м и в 1907 гг., не оставляли. Но они не запрещали разработку боевых ОВ и средств их применения, их производство и хранение. Они также допускали применение ОВ «вторыми», т. е. в случае если это сделает либо одна из сторон, подписавших эти документы, либо «третья сторона». Однако Россия оказалась полностью неготовой к химической войне, и дело тут не только и не столько в «технической отсталости» страны. В годы Первой мировой войны российская промышленность в крайне тяжелых условиях все же смогла наладить производство ОВ, противогазов и др. средств, необходимых для ведения химической войны. Для России того времени было характерно идеалистическое отношение к соблюдению подписанных международных соглашений. Например, поражение в Цусимском сражении (1905) предопределило то обстоятельство, что госпитальное судно «Орел» в соответствии с требованиями таких соглашений, шло с включенными огнями. По ним японцы определили местонахождение всей эскадры (см. работу Шишова А. Б., 2004). За такую «простоту» правительства русский народ обычно расплачивается тысячами своих жизней. 9 Это не совсем так. Применение боевых ОВ в этой войне все же имела место. Историк А. Б. Широкорад (2003) приводит в своей работе выдержку из севастопольского дневника вице-адмирала М. Ф. Рейнеке (1801-1859), замечательного русского гидрографа и друга адмирала П. С. Нахимова (1802-1855). В дневнике от 13 мая 1854 г. записано: «...Сегодня [в Севастополь. — А. Ш.] привезены из Одессы две вонючие бомбы, брошенные в город 11 апр[еля] с анг[лийских] и фр[анцузских] пароходов. Одну из них стали вскрывать во дворе у Меншикова в присутствии Корнилова, и прежде совершенного вскрытия втулки нестерпимая вонь так сильно обдала всех, что Корнилову сделалось дурно; поэтому перестали отвинчивать втулку и отдали обе бомбы в аптеки для разложения их состава. Такая же бомба была вскрыта в Одессе, и канонир, вскрывавший ее, лишился чувств, получив сильную рвоту; два дня он был болен, и не знаю — выздоровел ли» (см.: Нахимов П. С. Документы и материалы, 1954). До 1854 г. в Одессе не было ни военного порта, ни береговых батарей. Поэтому англичане применили химические снаряды против населения мирного города. Действие их было слабым, и англичане предпочли такие снаряды более не применять, а русское правительство во главе с К. Р. Нессельроде (1780-1862) почему-то не пожелало использовать этот факт для проведения антибританской кампании в европейских газетах (Широкорад А. Б., 2003). Упомянутый Де-Лазари проект, предложенный Д'Эндональдом, был отвергнут совсем не потому, что «ни один честный враг не должен воспользоваться таким способом». Из опубликованной в 1908 г. переписки между лордом Г.-Д. Пальмерстоном (1784-1865), главой английского правительства в момент войны с Россией, и лордом Панмюром явствует, что успех способа, предложенного Д'Эндональдом, возбуждал сильнейшие сомнения, и лорд Пальмерстон вместе с лордом Панмюром боялись попасть в смешное положение в случае неудачи санкционируемого ими опыта. Если принять во внимание уровень солдат того времени, не подлежит сомнению, что неудача опыта выкурить русских из их укреплений с помощью серного дыма не только бы рассмешила и подняла дух русских солдат, но еще в большей мере дискредитировала бы английское командование в глазах союзных войск (французов, турок и сардинцев). 10 Большинство боевых ОВ, использованных во время Первой мировой войны, были известны ученым еще в начале XIX столетия. Хронология их открытия выглядит следующим образом. Хлор обнаружен в 1774 г. шведским химиком К. В. Шееле (1742-1786) взаимодействием соляной кислоты с пиролюзитом MnO2. Шееле собрал получившийся в результате реакции желто-зеленый газ, исследовал его свойства и назвал «дефлогистированной соляной кислотой», иначе «оксидом соляной кислоты». В 1810 г. английский химик Х. Дэви (1779-1829) установил, что этот газ — элемент и назвал его chlorine (от греч. chlorуs — желто-зеленый). В 1813 г. Ж. Гей-Люссак (1778-1850) предложил для этого элемента название «хлор». Синильная кислота (цианистый водород, цианисто-водородная кислота, HCN) открыта в 1782 г. К. В. Шееле. В 1811 г. Ж. Гей-Люссак получил безводную синильную кислоту и установил ее количественный состав. Фосген открыл в 1811 г. Х. Дэви. Забыв, что в сосуде уже находится монооксид углерода (газ без цвета и запаха), он впустил в этот сосуд хлор, который хотел сохранить для опытов, намеченных на следующий день. Закрытый сосуд остался стоять на лабораторном столе около окна. День был яркий и солнечный. На следующий день утром Дэви увидел, что хлор в сосуде потерял свою желтовато-зеленоватую окраску. Приоткрыв кран сосуда, он почувствовал своеобразный запах, напоминающий запах яблок, сена или разлагающейся листвы. Дэви исследовал содержимое сосуда и установил присутствие нового газообразного вещества, которому дал название «фосген», что в переводе с греческого означает «рожденный светом». Перед Первой мировой войной фосген производился в больших количествах и служил для изготовления различных красок для шерстянных материй. Иприт (бета-беташтрих-дихлордиэтилсульфид) открывали несколько раз. В 1822 г. французский химик Г. Деспрет, исследуя реакцию этилена с хлоридами серы, получил маслянистую жидкость, которую он не идентифицировал. В 1859 г. сотруднику университета в Геттингене А. Ниманну (1834-1861) была поставлена задача провести два исследования: осуществить химическую реакцию хлорида серы с этиленом и определить химический состава листьев коки. В результате Ниманн получил бета-беташтрих-дихлордиэтилсульфид — соединение, не известное во время исследования. Но, вдыхая иприт во время ранних экспериментов, он отравился. Будучи уже отравленным, Ниманн успешно провел исследование листьев коки и выделил алкалоид кокаин. Ниманн умер дома в Госларе от пневмонии в возрасте 26 лет. Вероятно, его смерть — первый фатальный случай отравления человека ипритом. В 1860 г. Ф. Гутри (Англия), изучая ту же реакцию, получил реакционные смеси, обладающие кожно-нарывным действием. И Гутри, и Ниманн считали, что имели дело с техническим бис-(2-хлорэтил)дисуль-фидом. бета-беташтрих-дихлордиэтилсульфид в чистом виде был получен немецким химиком В. Мейером в 1886 г. Немецкие химики В. Ломмель и В. Штайн-копф весной 1916 г. предложили применить П,П'-дихлордиэтилсульфид на поле боя. Их фамилии были увековечены в названии этого ОВ в Германии: «Lost». Дифосген открыт в 1847 г. французским химиком О. Кауром. Хлорпикрин впервые был получен британским химиком Дж. Стенгаузом в 1848 г., он же и дал ему это устоявшееся название. Технически создание химического оружия, сходного с тем, которое появилось в годы Первой мировой войны, было возможно уже во второй половине XIX столетия, после появления нарезной артиллерии. Идеи химических боеприпасов тогда носились, что называется, в воздухе. Их конструкторы досаждали государственным мужам, отвлекая тех от государственных забот. Во время Крымской войны сэр Лион Плейфэр предложил военному министерству использовать для обстрела укреплений Севастополя снаряды, наполненные синильной кислотой. В 1862 г., во время Гражданской войны в США, Дж. Даугт направил письмо военному секретарю Э. Стентону, в котором предложил применить против южан снаряды, заполненные жидким хлором. Предложенная им конструкция снаряда мало отличается от использованных в годы Первой мировой войны (рис. 10.1). Были и другие идеи создания средств и способов химической войны. Вот только не хватало людей, способных к их восприятию и развитию и доведению нового оружия до поля боя. Касается это и нашей страны. Наука в России, и в частности химия, уже в XIX в. стояла на высоком уровне. Плеяда блестящих ученых, вышедших из русского народа, обогатила мировую науку открытиями первостепенной важности. Но на развитии химического оружия это не сказалось. Пример безответственного отношения к новым средствам ведения войны привел историк А. Б. Широкорад (2003). Рис. 28. Схема снаряда John W. Doughty (1862). Снаряд должен был состоять из двух секций: расположенной в головной части снаряда секции А, включающей взрывчатое вещество; и следующей за ней секции В, заполненной жидким хлором (Sidel F. R. et al., 1997). Для сравнения см. рис. 1. Рис. 10.1. Схема снаряда John W. Doughty (1862). Снаряд должен был состоять из двух секций: расположенной в головной части снаряда секции А, включающей взрывчатое вещество; и следующей за ней секции В, заполненной жидким хлором (Sidel F. R. et al., 1997). Для сравнения см. рис. 1. В конце 50-х г. XIX в. Главный артиллерийский комитет (ГАУ) предложил ввести в боекомплект единорогов бомбы, начиненные отравляющими веществами. Для одно-пудовых (196-мм) крепостных единорогов была изготовлена опытная серия бомб, снаряженных ОВ — цианистым какодилом (мышьякорганическое соединение; современное название — какодило-цианид; к этой группе соединений относятся адамсит и люизит). Какодиловые соединения были открыты в XVII в., но долго оставались неисследованными по причине их опасных для здоровья свойств. На испытаниях подрыв таких химических бомб осуществлялся в открытом деревянном срубе, типа большой русской избы без крыши. В сруб поместили дюжину кошек, защитив их от осколков снаряда. Через сутки после взрыва к срубу подошли члены специальной комиссии ГАУ. Все кошки неподвижно валялись на полу, глаза их сильно слезились, но ни одна не погибла. По этому поводу знаменитый в те годы генерал-адъютант А. А. Баранцов (1810-1882), герой нескольких войн, осуществивший много коренных преобразований и усовершенствований в русской артиллерии, написал доклад царю, где категорически заявил, что применение артиллерийских снарядов с ОВ в настоящем и будущем полностью исключено. Такие бы снаряды очень пригодились при взятии Плевны в 1877 г. Но даже у Баранцова не хватило воображения увидеть перспективы нового оружия.](https://www.supotnitskiy.ru/wp-content/uploads/2022/01/book5-28.gif)
Рис. 10.1. Схема снаряда John W. Doughty (1862). Снаряд должен был состоять из двух секций: расположенной в головной части снаряда секции А, включающей взрывчатое вещество; и следующей за ней секции В, заполненной жидким хлором (Sidel F. R. et al., 1997). Для сравнения см. рис. 1.
В конце 50-х г. XIX в. Главный артиллерийский комитет (ГАУ) предложил ввести в боекомплект единорогов бомбы, начиненные отравляющими веществами. Для одно-пудовых (196-мм) крепостных единорогов была изготовлена опытная серия бомб, снаряженных ОВ — цианистым какодилом (мышьякорганическое соединение; современное название — какодило-цианид; к этой группе соединений относятся адамсит и люизит). Какодиловые соединения были открыты в XVII в., но долго оставались неисследованными по причине их опасных для здоровья свойств. На испытаниях подрыв таких химических бомб осуществлялся в открытом деревянном срубе, типа большой русской избы без крыши. В сруб поместили дюжину кошек, защитив их от осколков снаряда. Через сутки после взрыва к срубу подошли члены специальной комиссии ГАУ. Все кошки неподвижно валялись на полу, глаза их сильно слезились, но ни одна не погибла. По этому поводу знаменитый в те годы генерал-адъютант А. А. Баранцов (1810-1882), герой нескольких войн, осуществивший много коренных преобразований и усовершенствований в русской артиллерии, написал доклад царю, где категорически заявил, что применение артиллерийских снарядов с ОВ в настоящем и будущем полностью исключено. Такие бы снаряды очень пригодились при взятии Плевны в 1877 г. Но даже у Баранцова не хватило воображения увидеть перспективы нового оружия.