Краткий очерк истории русской медицины. Комментарии научного редактора. III. Период иностранных влияний в русской медицине (продолжение 2)

[31] Эти эпизоды из хирургической деятельности императора JL Я. Скороходов позаимствовал из работы В. М. Рихтера (1814), написанной с верноподданническим пристрастием к историческим событиям и лицам. М. Б. Мирский (1996) упомянул в своей монографии и о «издержках» интереса Петра I к хирургии. Император считал себя искусным мастером во многих ремеслах и, естественно, в хирургии. Нередко бывало так, что близкие, страдавшие от какого недуга, требовавшего хирургической помощи, приходили в ужас при мысли, что император может узнать об их болезни и, явившись с инструментами, предложит свои услуги в качестве хирурга. Отказать Петру Алексеевичу, конечно, было нельзя, но и довериться ему как оператору, как доктору, как лекарю тоже было невозможно. После смерти Петра остался целый мешок с выдернутыми им зубами — памятник его зубоврачебной пракике (рис. 41).

Рис. 41. Петр I производит удаление зуба. Гравюра Д. Н. Хотовицкого (иллюстрация из книги Будко А. А. с соавт., 2002)

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

[32] Здесь речь идет о медицинской системе, основанной Джоном Броуном (Brown, 1735-1788) и названной его именем. Джон Броун родился в шотландском графстве Бервик, был отдан первоначально в обучение к ткачу, затем посещал латинскую школу в Дэнсе, отправился в Эдинбург изучать богословие, но вскоре перешел к изучению медицины.

Броун сформировал свою медицинскую систему под влиянием системы другого ученого, Вильяма Куллена (Cullen, 1712-1790), преподававшего в Эдинбурге химию, фармакологию, теоретическую и практическую медицину.

Куплен изложил свое учение в сочинении «First lines of the practice of physick, for the use of students» (1777), в котором раскритиковал господствовавшие учения Бургава и Сталя и выдвинул свое. Исходной точкой его учения являлось следующее положение: все функции организма как в здоровом, так и больном его состоянии берут свое начало в нервной системе. «Нервный принцип» регулирует все процессы в организме, и в патологических состояниях он восстанавливает нормальные отношения, вызывая судороги или, наоборот, атонию. Например, лихорадка, в которой Куллен видел выражение естественного целебного процесса, состоит главным образом в судорожном сокращении тончайших окончаний артерий; благодаря этому, путем обратного действия, происходит ускорение сердечной деятельности и возбуждение сосудов. Аналогичным образом Куллен объяснял воспалительный процесс. Особенной известностью пользовалась его теория подагры. Он полагал, что она зависит от атонии желудка и других пищеварительных органов; как естественная реакция против этого в известные промежутки времени возникает воспаление суставов. Его учение о болезни кладет таким образом в основу преимущественно состояние плотных частей, но эта теория не доводится им до крайних пределов, т. к. причиной некоторых страданий, как например, цинги и золотухи, Куллен считал изменение соков организма. Его терапия в теории была в высшей степени проста, она основывалась на двух взаимно противоположных принципах: при атонических состояниях необходимо применять раздражающие средства, а при судорожных — противосудорожные и успокаивающие.

Учение Куллена было так же недолговечно, как и многие предшествовавшие ему, но главная его заслуга состоит в остроумной критике предшествовавших теорий. Его произведения пользовались чрезвычайным вниманием в свое время, что видно из их многочисленных изданий и переводов (с английского) на немецкий, французский, итальянский и латинский языки. Важнейшим из них считается четырехтомный «First lines of the practice of physick, for the use of students». Имя Куллена до некоторой степени связано с весьма живучей псевдомедицинской системой — гомеопатией, т. к. создатель системы Ганеман (Samuel Hahnemann, 1775-1843), переводя его фармакологию, впервые натолкнулся на мысль о законе подобий.

Броун по окончанию курса наук читал лекции в Эдинбурге. Он был учеником Куллена, но затем встал в резкую оппозицию ему и издал труд под названием «Elementa medicinae» (Эдинбург, 1780), который в короткое время доставил ему массу сторонников и неприятностей, а его системе дал имя «броунизма». Новая медицинская теория стала причиной его ссоры со всеми преподавателями медицины в Эдинбурге; и в 1782-1783 гг. конфронтация между ними дошла до такого накала, что студентам было запрещено приводить в своих диссертациях цитаты из его сочинений.

В. Куллен

В Броуне уживались противоположные личностные свойства: это был человек оригинального и сильного ума, не знающий рамок и доходящий до беспринципности по характеру. Ход его идей может быть формулирован так: жизнь в конечном счете не является естественным состоянием; она представляет собою результат длительных воздействий со стороны «раздражений»; эти раздражения частью происходят извне, как то: холод, тепло, воздушные течения, пища ит. п.; частью же дело идет о внутренних раздражениях (психические явления, сокращения мышц и т. п.). Кроме того, необходимо различать общие и местные раздражения. На каждое раздражение организм отвечает «возбуждением», и благодаря непрерывно идущим со всех сторон раздражениям организм находится в состоянии постоянного возбуждения. Здоровье с этой точки зрения представляет собой состояние возбуждения средней степени. Болезнь возникает как следствие местного или общего повышения или понижения возбуждения. Благодаря этому необходимо различать два рода болезней: «стенические» и «астенические». Эти болезненные состояния отличаются друг от друга степенью стении или астении и могут быть расположены по шкале из 80 делений. Нормальное состояние соответствует делениям 30-50° (40° — полное физическое благосостояние). Отсюда ясно, что терапия должна заключаться в ослаблении возбуждения в стенических и, наоборот, в усилении возбуждения в болезнях астенических. Таким образом, приняв во внимание одни количественные изменения в организме и оставив в пренебрежении качественные, Броун построил одностороннюю, произвольную и не обоснованную точным научным опытом патолого-терапевтическую систему.

При таком взгляде на происхождение болезней, сводящем их к простой формуле, Броун почти не нуждался в диагностике. Для него совершенно достаточно установить степень имеющегося возбуждения, ориентироваться до известной степени относительно причин страдания и, если оно — местное, выяснить его локализацию. В соответствии с этим терапия чрезвычайно проста. Задача ее состоит в понижении или повышении раздражимости, по крайней мере, в теории, проведенному принципу «contraria contrariis».

Своим современникам Броун импонировал как выдающийся новатор, хотя действительно новым в его учении было как раз то, что тогда новостью не считали: он создал учение о болезни, целиком основанное на явлениях. У последователей Броуна его учение быстро выродилось в типичный методизм. Так, Решлауб (1768-1835) выставил 30 аксиом, соблюдение которых составляет все содержание всей практической медицины.

Употребление опиума подорвало здоровье Броуна. За долги он был посажен в тюрьму, но это не помешало ему писать статьи. Поселившись в 1786 г. в Лондоне, он продолжал вести беспорядочную жизнь, да еще так, что даже лучшие его друзья отвернулись. Дурная слава, которой пользовался Броун в Англии, его вражда с некоторыми известными учеными, беспорядочность стиля и тяжелый латинский язык его первого сочинении — все это препятствовало распространению его системы, броунизма, между образованными английскими врачами. Но его учение имело больший успех в Италии и Германии, откуда оно пришло в Россию. Скороходов видит значение учений Броуна и Куллена прежде всего в том, что они поколебали авторитет Бургава (см. [30]) и с течением времени расчистили путь для самостоятельного развития русской медицины.

[33] А личность и взгляды Христофа Вильгельма Гуфеланда (Christoph Wilhelm Hufeland, 1762-1836), оказавшие столь большое влияние на Матвея Яковлевича Мудрова — одного из основателей русской клинической школы, были следующими.

Гуфеланд не был новатором в медицине, но его громадная эрудиция, специальная и общая, здравый ум, необычайное трудолюбие вместе с благородным характером, редкой добротой в обращении с больными, чуткостью в понимании общественных потребностей создали ему исключительное положение. Он внимательно следил за успехами медицинской науки, боролся со всякими метафизическими и псевдомедицинскими учениями, которые возникали в то время (френологией, месмеризмом, гомеопатией и др.). Гуфеланд опубликовал свыше 400 трудов, многие их них предназначались для немедицинской публики, среди которой они имели громадный успех благодаря его живому, изящному и понятному языку. Вместе с тем он стремился поднять уровень медицинского образования в Германии, проводил в жизнь различные общественно-санитарные мероприятия, заботился об улучшении врачебного дела и обеспечении быта немецких врачей. Его дед, отец, дядя были врачами. Точно так же и младший брат Гуфеланда, Фридрих, также отдался изучению медицины и был в свое время весьма известным профессором Берлинского университета. В 1783 г. Гуфеланд получил в Геттингене степень доктора медицины и, вернувшись в Веймар, занялся врачебной практикой. В это время он близко сошелся с Виландом, Гердером, Гете, Шиллером и др. В 1793 г. он был назначен профессором в Иену, где его лекции привлекали громадное для того времени число слушателей (свыше 500 человек). В кон. 1800 г. Гуфеланд принял приглашение в Берлин в звании лейб-медика короля, директора Ме- дико-хирургической коллегии, члена Академии наук, ас 1801 г. приступил к своим клиническим лекциям.

Литературная и журнальная деятельность Гуфеланда была очень обширна. Первый его литературный труд «О Месмере и магнетизме» появился в 1785 г. В 1787 г. он на основании собственных наблюдений напечатал книгу «Об искоренении оспы», в которой рекомендовал изоляцию больных, — мысль, которая способствовала ее «искоренению» в XX в. в рамках эпиднадзора за очагами натуральной оспы. В 1794 г. он издал «Наставление матерям»; в 1796 г. появилось его знаменитое сочинение «Искусство продления человеческой жизни», которое в издании 1805 г. было озаглавлено «Макробиотика», — труд, выдержавший множество изданий и переведенный на все европейские языки. Тогда же (1796), едва только появилось сочинение Эдварда Дженнера об открытии им предохранительной силы коровьей оспы (вакцины), Гуфеланд стал активным сторонником нового метода борьбы с натуральной оспой в Германии. В 1800-1805 гг. появилась его «Система практической медицины», в 1814 г. его исследования о военном тифе, многочисленные статьи по антропологии и статистике, по эпидемиологии и др. В конце жизни он издал «Руководство к медицинской практике; завещание пятидесятилетнего опыта», выдержавшее 10 изданий. Плодотворна была и журнальная деятельность Гуфеланда. В 1791 г. он приступил к изданию «Летописей французской медицины и хирургии», которые преобразовал в 1800 г. в «Журнал иностранной медицинской литературы», выходивший по 1803 г. С 1795 г. он издавал «Журнал практической медицины и хирургии», который редактировал до своей смерти (журнал выходил по 1844 г.). Во время поездки М. Я. Мудрова по европейским научным медицинским центрам этот журнал был самым солидным, научным и богатым по содержанию органом медицинской прессы.

Гуфеланд придерживался направления, называемого тогда витализмом, и, как выразился JI. Мороховец (1903), был миролюбивым эклектиком, отдавшим должное каждому мнению. Он активно поддержал Иоганна Рейля (1759-1813), профессора в Галле и Берлине, утверждавшего, что «жизненная сила есть отношение явлений к свойствам материи, посредством которой они проявляются». Рейль считал жизнь потенцированным гальваническим процессом, что всякий орган обладает своей жизненной силой, раздражительностью, наклонностью к заболеваниям. Благодаря поддержке Гуфеланда «жизненная сила» обрела почти деспотическое господство в объяснении физиологических процессов, а учение о гиппократовской «целительной силе природы» стало господствующим в европейской медицине нач. XIX в.

[34] О человеке, благодаря учению которого «Мудров словно духовно переродился», следует рассказать подробнее.

Ф. Бруссе

Франсуа Жозеф Виктор Бруссе (Broussais, 1772-1838) — основатель медицинской системы, названной его именем — бруссеизм. Это был человек огромного роста, прекрасный оратор и публицист, умевший увлекать своими идеями учеников и подавлять противников. Окончив Дижонскую коллегию, Бруссе поступил хирургом во французский флот; довершил изучение медицины в Париже, где и занимался практикой до 1805 г. Затем он был военным врачом в армии Наполеона I, участвовал в походах в Голландию, Германию, Италию и Испанию. К счастью для него и к несчастью для русской медицины, в русском походе Наполеона I он не участвовал. С 1830 г. Бруссе — профессор общей патологии и терапии медицинского факультета в Париже; в 1832 г. избран в члены Академии наук. Главные сочинения, в которых Бруссе изложил свою систему, следующие: «Histoire des phlegmasies ou inflammations chroniques» (2 т., Париж, 1808; 3-е изд., 3 т., 1826) и «Examen de la doctrine medicale generalement adoptee» (Париж, 1816; 4-е изд., 4 т., 1829-1834).

Он открыто разделял учение виталистов. Подобно им, он признавал особую свойственную организму силу, которая, со своей стороны, лишь в теле вызывает известные химические и физические явления. Жизнь, по его учению, поддерживается и сохраняется только возбуждением. Возбуждение может быть то слишком сильным (sur excitation — перевозбуждение), то слишком слабым (adynamie — бессилие); эти состояния первоначально обнаруживаются всегда только в одном определенном органе тела и затем симпатически (т. е. благодаря «симпатиям») по нервным путям передаются и остальным органам. Общие болезни без предшествующего страдания органов (лихорадки, дис- кразия, и т. п.) — небылица. Из всех органов чаще всего раздражаются желудок и кишечный канал, поэтому желудочно-кишечные воспаления (Gastroenteritis) должны быть основой патологии.

Слизистая оболочка пищеварительного канала (желудок и кишки) представляет совершенно особый исходный пункт для дальнейшего распространения возбуждения. Отсюда большей частью заболевание переходит на мозг, благодаря этому возникает головная боль и головокружение или же поражается сердце, возбуждение которого вызывает лихорадку. Равным образом и кожа находится в подобной же связи со слизистой желудочно-кишечного канала, благодаря чему вызываются экзантемы (при тифе, скарлатине, кори и пр.). Короче говоря, гастроэнтерит в конце концов есть постоянный исходный пункт всякого заболевания; при остром — в острой форме, при хронических заболеваниях — как хроническое воспаление желудочно-кишечного тракта. «Знание болезненных состояний желудка есть ключ патологии».

Таким образом, Бруссе была создана логически безукоризненная система, действовавшая прямо-таки ошеломляюще на врача благодаря своей простоте и последовательности. Этому соответствовала также и терапия, которая почти в каждом случае была направлена против признаваемого за причину болезни гастроэнтерита и состояла прежде всего в назначении многочисленных пиявок в области желудка и кишок. Пиявки также часто ставились и на «симпатически пораженные одновременно места», на суставы при ревматизме и подагре, на шею при крупе, на грудь при чахотке и т. д.

«В военных госпиталях нужное число пиявок определялось и приготовлялось заранее по числу вновь поступающих больных. „Сколько новых?" — спрашивал дежурный врач при вечернем обходе. „Десять", — отвечали ему. „Прекрасно, надо, стало быть, триста пиявок". Дело было очень просто: по тридцать на каждого. При таком положении, — повествовал Георг Даремберг, у которого JI. Менье (1926) заимствовал этот факт, — санитар вполне мог заменять старшего врача».

Важную роль в лечении по Бруссе играла легкая диета, отвлекающие средства всякого рода, которые «уничтожают воспаление». Внутрь давались рвотные: это — как бы внутреннее отвлекающее. Весьма полезными считались и мочегонные, но после кровопускания. Это — как раз противоположность терапевтической системе Броуна, который сводил все к болезням слабости. Бруссе, напротив, видел всюду болезни избытка силы, полнокровие древних, в частности — Галена.

С именем Бруссе связано возрождения интереса к кровопусканиям у его последователей и учеников. В его системе им было все понятно — кровопускание есть верное средство от раздражения (воспаления). Кровопускания стали применять до обморока. Начались крайности терапии, связанные с его именем, когда больных доводили до изнурения голодом и кровопусканиями. Ж. Гардиа (1892) писал по этому поводу следующее: «Медицинское стадо слепо подчинялось его указаниям, и нет ничего мудреного, что лишь по истечении нескольких лет наконец заметили, что медицина превратилась в не менее страшный бич для человечества, чем война. Наполеон опустошил Францию, Бруссе выпустил ей всю кровь и подготовил это хлоротическое поколение, которое заставило почти абсолютно вывести из употребления кровопускание».

Учение Бруссе приобрело много последователей в Европе, особенно во Франции, которые называли себя «физиологической школой» (Скороходов неправильно называет его «физиологической медициной»), и, как вы видите, в России. В Германии это учение не имело успеха. Т. Мейер-Штейнег (1999) считал, что оно вообще не представляло никакого прогресса. Наоборот, благодаря подкупающей простоте и удобствам в практическом применении, учение Бруссе произвело отрицательное действие на медицину. Единственная услуга, оказанная им медицине, состояла в ясно выраженной оппозиции к господствовавшему в то время онтологическому взгляду, что в болезни нужно видеть особое существо с протекающей по собственным особым законам жизнью. С расширением точных физиологических знаний односторонность и преувеличения бруссеизма были правильно оценены.

[35]  В стремлении Мудрова устанавливать связь между клиникой и патологической анатомией присутствует влияние знаменитого тогда Пинеля (Philippe Pinel, 1755-1826), лекции которого он слушал в Париже. Правда, сам Пинель известен больше как психиатр, прославившийся тем, что выхлопотал у революционного Конвента разрешение снять цепи с душевнобольных. Вскоре по его почину были освобождены от цепей также больные других заведений для душевнобольных, и вообще с тех пор стал распространяться по европейским домам для умалишенных принцип их гуманного содержания, с возможным предоставлением им свободы и жизненных удобств (Каннабих Ю. В., 1994).

Ф. Пинель

Но помимо психиатрии Пинель работал также в области внутренней медицины и еще в 1789 г. издал сочинение «Nosographie philosophique», в котором проводился взгляд, что медицина должна разрабатываться таким же аналитическим методом, как естественные науки. Он стремился разложить симптомы болезни на их основные составные части и, основываясь на анатомических знаниях и предположении, что определенному анатомическому строению должны соответствовать определенные жизненные явления, поставить их в связь со свойствами и действиями пораженных частей тела и органов, т. е. отыскать анатомическую локализацию проявления болезней и на этом основании построить естественную нозологическую систему. Этот труд в течение 20 лет выдержал пять изданий, переведен на немецкий язык и в свое время играл большую роль в развитии рациональной медицины. В продолжение многих лет Пинель занимал при парижском медицинском факультете кафедру гигиены, а впоследствии внутренних болезней (Мейер-Штейнег Т., 1999).