Можно сказать с абсолютной уверенностью, что если только пролетариат не успеет свернуть шею буржуазии,
то ближайшая большая война будет в значительной степени войной химической.
М. В. Фрунзе
Мировая война 1914-1918 гг., выбросившая на арену борьбы многомиллионные вооруженные массы, поставившая на службу целям империализма все кульминационные достижения науки и техники, мобилизовавшая все гиганты мировой промышленности, по своим масштабам превзошла все войны, какие до нее знало человечество.
Масштабы войны и та могучая военная техника, которая создана в процессе ее, являются причиной, обусловливающей изучение этой войны еще в течение долгого времени людьми политики, науки, искусства и в первую очередь военного искусства. Для последнего мировая война служит одним из тех источников, из которых черпаются элементы стратегии оперативного искусства и тактики будущего, находящие себе, однако, подготовительное претворение в жизнь в годы «мира без мира».
После мировой войны военная мысль подвергла критике возможности каждого из основных родов войск и их оружия. В той или иной мере она определила каждому из них место в будущей войне. Какое же место военная мысль определила новому оружию, получившему столь широкое применение в мировую войну, — БХВ?
На этот вопрос мы найдем ответ у К. Е. Ворошилова и у М. В. Фрунзе.
«Невзирая на специальные конвенции, всякого рода конференции и разговоры о разоружении, империалисты, без всякого сомнения, очень много работают в области химического оружия. И, невзирая на женевскую болтовню, химия в будущей войне будет применена не в меньших, а в больших масштабах, чем то имело место в империалистическую войну» (Ворошилов)[ Ворошилов К. Е. 15 лет РККА. Статьи и речи от XVI до XVII съездов. — М., 1934.].
«Вопросам газовой войны уделяется в последнее время исключительное внимание во всех странах. Ошеломляющее впечатление, произведенное проявлением этого средства борьбы на театре военных действий в минувшую войну, широкое применение его в дальнейшем ходе войны и безграничные возможности, раскрываемые его дальнейшим прогрессом, в достаточной мере объясняют факт такого интереса.
Перспектива ужасов грядущей газовой войны заставляет человечество искать гарантий от них. Гарантии эти усматриваются в заключении соглашений, воспрещающих употребление ядовитых газов как средства борьбы. Такое соглашение было подписано в 1921 г. на Вашингтонской конференции крупнейших капиталистических держав — Америки, Англии, Франции, Японии и Италии. Сейчас намечается устройство новой конференции по этому вопросу, созываемой по инициативе Лиги Наций в Женеве.
Эти факты как будто бы способны внести успокоение в мятущиеся умы. Но, увы, целый ряд других явлений и фактов жесточайшим образом разбивает все иллюзии. Во-первых, разве не выносились такие же постановления до войны 1914 г.? И, однако, это не помешало заинтересованным сторонам преспокойно их нарушать. А, во-вторых, не говорят ли факты лихорадочной подготовки всех буржуазных стран к газовой войне, о том, что с этими постановлениями не считаются уже заранее?
Можно сказать с абсолютной уверенностью, что если только пролетариат не успеет свернуть шею буржуазии, то ближайшая большая война будет в значительной степени войной химической» (Фрунзе) [Из предисловия М. В. Фрунзе к статье П. Каратыгина «Газовая война». — Журнал «Армия и революция». Харьков, 1923. Кн. 3-4.]
В высказываниях же о будущей войне большинства иностранных специалистов последние, как правило, избегают говорить о применении химии, предпочитая эту область держать в секрете. Конечно, не все военные мыслители, не все теоретики будущей войны свободны от этого «химического предрассудка». Мы имеем целый ряд вполне определенных мнений о неизбежности применения БХВ в будущей войне (Англия — Фуллер; Франция — Фош, Вотье; Германия — Людендорф, Сект) [Характерные высказывания зарубежных военных мыслителей о роли химического оружия в будущей войне приведены в статье А. Готовцева «Химическое оружие в современном бою». («В. и Р.». 1932. Кн. 2. С. 24-25)].
С откровенностью, граничащей с цинизмом, говорят о применении химического оружия американские специалисты А. Фрайс и К. Вест, которые в своей книге «Химическая война» пишут: «Газы не могут быть изъяты из употребления. Что касается отказа от употребления ядовитых газов, то следует вспомнить, что ни одно могущественное боевое средство никогда не оставлялось без применения, раз была доказана его сила, и оно продолжало существовать вплоть до открытия иного, более сильного. Ядовитый газ показал себя в мировой войне одним из самых сильных видов оружия. Только по одной этой причине он никогда не будет упразднен. Употребление его нельзя приостановить каким-либо соглашением, потому что если путем соглашения можно приостановить употребление какого-либо могущественного оружия войны, то и всю войну можно было бы предотвратить соглашением. Пусть знает мир, что мы будем употреблять газы против всех войск, которые станут воевать с нами, и что мы предполагаем пользоваться ими до самых крайних пределов нашего искусства. Будем пользоваться тем же здравым смыслом для употребления газа, каким мы руководствуемся при применении всякого другого оружия»[Фрайс А., Вест К. Химическая война. — М., 1924. С. 421-422.].
Для зарубежной военной печати характерным является то, что в тех теоретических положениях оперативного искусства и тактики, которые уже получают практическое подготовительное преломление в жизни современных буржуазных армий, мы не находим якобы места для применения БХВ в основных родах войск. В то же время ряд крупнейших для буржуазных армий военных авторитетов считает неизбежным применение БХВ, наделяя их большим удельным весом среди прочих средств истребления. Эта двойственность объясняется, с одной стороны, наличием Женевского протокола 1925 г. о запрещении применять на войне удушливые, ядовитые или подобные газы или бактериологические средства, с другой стороны, неверием в силу этого же протокола, основанным на опыте мировой войны, в процессе которой с такой легкостью всеми воюющими был нарушен подобный же Гаагский протокол (1899-й и 1907 гг.) [Женевский протокол 1925 г. был подписан 34 государствами, в том числе и США, Англией, Францией, Италией, Японией, Польшей и др. Однако ратифицировали этот договор только Франция, Венесуэла и Италия. Американский сенат отверг ратификацию протокола. В декабре 1927 г. к Женевскому протоколу присоединился, а затем и ратифицировал его СССР.] [8].
Напомним еще раз читателю, что подобные протоколы пишутся для успокоения общественного мнения и для того, чтобы под их прикрытием широко развивать производство химических средств борьбы. Тут имеются более глубокие причины. Для тех, кто пропагандирует идею химической войны (Англия), — желание поставить этот вопрос во всю ширину и подготовить промышленность, армию и общественное мнение. Для тех, кто скрывает свои намерения, — желание выиграть время для развития соответствующей промышленной базы для себя.
Наличие химических частей и химической подготовки во всех больших армиях и бурное развитие химической промышленности после мировой войны во всех крупнейших странах мира говорят о том, что БХВ имеют вполне определенное место во всех стратегических, оперативных и тактических концепциях, выдвинутых военной мыслью для будущей войны.
Колоссальное развитие тех видов производств, которые мгновенно могут стать поставщиками БХВ, налицо. Из изложенного выше с полной ясностью вытекает необходимость тщательного изучения всего процесса развития химического оружия в течение мировой войны, ибо без этого изучения, как без одного из важнейших факторов, нельзя составить себе представления о месте химического оружия в будущей войне. Ниже мы даем краткий исторический очерк применения БХВ на фронтах мировой войны на основе печатных и архивных материалов.
Прежде чем перейти к самому изложению исторического очерка развития химического оружия в мировой войне, напомним читателю, что и в эпоху древности до христианской эры (при осадах Платеи, Белиума и Амбрации), и в Средние и в новые века были попытки боевого применения различных веществ (сера, смола, селитра, растительные масла, сырое дерево и просто солома) с целью либо отравления атмосферы, окружавшей противника, либо для сокрытия дымом собственных действий, либо для устройства пожаров у противника [Военно-химическое дело /Под ред. Я. М. Фишмана. — М., 1932. С. 12-13.].
Первая попытка боевого применения химических средств буржуазными армиями в ближайшую к нам эпоху относится к 1855 г. Английский инженер Д'Эндональд, изучивший выплавку серы, предложил англофранцузскому командованию взять Севастополь посредством отравления гарнизона сернистым газом. 7 августа 1855 г. проект этот был одобрен английским правительством, но взятие войсками союзников штурмом Малахова кургана и падение Севастополя оставили этот проект без осуществления. Лорд Д'Эндональд завещал, чтобы его проект был вскрыт только в том случае, если Англия будет находиться в опасности [Балк В. Развитие тактики в мировую войну. — Пг., 1923. С. 183.] Ввиду большого количества в дальнейшем тексте ссылок на источники, полное наименование которых по правилам библиографии заняло бы много места и печатных знаков в подстрочных примечаниях, автор счел рациональным давать ссылки в виде двух цифр, из которых первая — римская — означает номер источника по приложенному в конце книги списку источников, а вторая — арабская — означает страницу этого источника] [9].
Такие удушающие вещества, как хлор и фосген, были известны еще в XVIII в. Дифенилхлорарсин, так называемый «синий крест», считавшийся в империалистическую войну новым средством, был открыт в 1885 г., а знаменитый иприт (горчичный газ) как химическое соединение в нечистом виде впервые получен и описан в 1888 г. [10].
Однако отсутствие достаточной материальной базы, отсутствие соответствующей химической промышленности и средств и способов защиты собственных войск от действия БХВ — все это делало применение последних до мировой войны невозможным.